Лорд Эмсворт и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2012)

Сказал это Галли? Не сказал? Что-то такое он говорил. Ну, вот! Тогда несправедливо и нелепо называть своего племянника кретином.

К беде привели, продолжал Фредди, эти скрытности и экивоки. Скажи хоть слово, намекни, что ты его привез инкогнито — и все. В таких делах главное — единство. Без единства и доверия ничего не выйдет, не ждите. Так говорил он позже. А сейчас воскликнул:

— Глист!

При этом слове леди Гермиона подпрыгнула в кресле.

— Это хорошо! — ликовал Фредди. — Очень хорошо. Прекрасно. Значит, ты одумалась, тетя Гермиона? Я надеялся на твой разум. Кто-кто, а ты можешь убедить тетю Дору. Ну, теперь все в порядке! Передай ей от меня, если она упрется, что Генри Листер — идеальный муж для Пру. С этой гостиницей они прекрасно устроятся. Дело верное. Да, нужно кое-что вложить, но это поправимо. Соберем семейное заседание, обсудим… Держись, Глист! От души поздравляю.

В течение этой речи леди Гермиона ломала руки и сверкала глазами. Более внимательный племянник заметил бы, как она похожа на пуму перед прыжком.

— Ты все сказал, Фредди? — спросила она.

— Э? Да, вроде все.

— Тогда попрошу тебя сходить к Биджу. Пусть упакует вещи мистера Листера и отошлет их в «Герб Эмсвортов». Мистер Листер сейчас уезжает.

Глава 9

I

Если племянник с юных лет привык быстро и покорно выполнять желания теток, у него вырабатывается рефлекс, который не пропадет, когда он становится солидным, женатым и уважаемым человеком, выполняющим важнейшую работу в крупнейшей фирме собачьей еды. Леди Гермиона послала Фредди за Биджем, и Фредди не ответил, что она могла бы и позвонить, но убежал безотлагательно.

Лишь у дверей того логова, в котором скрывался дворецкий, он вспомнил, что такие поручения недостойны вице-президентов; и остановился. Остановившись же, увидел, что он снова там, откуда не должен был уходить, — там, где своим несравненным красноречием он пытался сломить сопротивление леди Гермионы. Нелегко это сделать — но не тому, кто совсем недавно играл на майоре Р. Б. и леди Эмили Финч, как на струнных инструментах.

Вернувшись в гостиную, Фредди обнаружил, что за это короткое время Генри исчез, вероятно — вышел в сад через французское окно, смиренно опустив голову. Но, восстановив до прежнего уровня процент влюбленных, тут была Пруденс, чей вид показывал, что она все знает. Не помня себя от горя, она жевала тостик.

Леди Гермиона все еще сидела за чаем так гордо и прямо, словно скульптор уговорил ее позировать для статуи «Идеальная Тетя». За все годы знакомства и родства Фредди не видел, чтобы она выполняла с таким совершенством самую суть этого родства. Он загрустил. Даже леди Эмили, очень похожая на мула и внешностью и нравом, не так пугала его.

— Ушел? — спросил он, сочиняя в уме фразы посерьезней.

— Да, — сказала Пруденс, горестно доедая тостик. — Без единого крика. Скрылся в снегу раньше, чем я его увидела. Если бы у людей были сердца, этот замок стал бы гораздо лучше. Чище.

— Хорошо излагаешь, — похвалил ее Фредди, — золотые слова. Что нужно нашей старой ночлежке? Милость, вот что!

Не внемля его призыву, леди Гермиона спросила, нашел ли он Биджа, и Фредди сказал: «Нет», а потом пояснил, что надеется на ее разум, который ей и подскажет, что тут нужен не Бидж, а добрый совет в пользу разлученной пары.

Леди Гермиона, склонная к грубости, сказала: «Чушь»; Фредди покачал головой и посетовал на состояние духа; а Пруденс, тяжко вздыхая через какие-то промежутки времени, припомнила к месту Саймона Легри[143] и Торквемаду, удивившись, почему привязались к этим несчастным людям, когда есть другие, не в пример жесточе.

— Хватит, — сказала ей леди Гермиона, а Фредди возразил:

— Нет, не хватит! Мы должны все выяснить. Разреши спросить, чем тебе не нравится Генри?

— А я у тебя спрошу, — сказала тетя, — причастен ли ты к этой мерзкой афере?