Лорд Эмсворт и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2012)

Конечно, всякий визит невесел, если он расположился между охотничьими сезонами, но в данном случае винили и хозяина, своеобразно толковавшего свои обязанности. Нельзя приглашать целый полк родственников, не обеспечив им приятного общества. Если уж так случилось, потрудись сам, измысли какое-нибудь развлечение; но нет. Кроме мистера Питерса, его дочери и Джорджа Эмерсона, все гости входили в клан. Глава его, граф Эмсвортский, появлялся в лучшем случае к обеду, поскольку общества не любил и развлекался сам по себе. Он ходил по саду в старой куртке, выпалывал сорняк-другой, препирался с шотландским самодержцем, который в теории служил у него садовником, словом — блаженствовал, полагая, что блаженствуют и гости. По его мнению только Фредди, человек извращенный, мог тосковать в Бландинге, когда там расцветают цветы.

Положение спасла бы твердая духом хозяйка, но леди Энн писала письма у себя в спальне, препоручив дела домоправительнице. В те редкие часы, когда она писем не писала, у нее была мигрень. Есть хозяйки, от которых гости видят только шлейф, мелькнувший в дверях библиотеки.

Заглянув в бильярдную, гость мог встретить лорда Стокхеда, непрестанно сражающегося со своим кузеном Алджерноном Вустером. Выйдя из замка, тот же гость мог поиграть в клок-гольф или погулять по уступам сада с тем родственником, с которым еще не поссорился.

Последнее развлечение было самым популярным, и утром, через десять дней после того, как Джоан и Эш поступили на службу, сад просто кишел гостями. Полковник Хорес Мант гулял с епископом Годальминтским, облачая в солдатскую лексику те мысли, которые достойный священнослужитель выразить не смог бы. Леди Милдред Мант рассуждала о некоторых свойствах своего отца, приводя в восторг миссис Хейл, дальнюю родственницу. Там и сям, иногда — останавливаясь, чтобы горестно взмахнуть руками, виднелись другие члены клана. Словом, перед нами — типичная сценка из тихой и мирной жизни английских семейств.

С верхней террасы на нее смотрели Эйлин Питерc и Джордж Эмерсон. Эйлин тихо вздохнула; Джордж ее услышал.

— Я все ждал, когда вы расколетесь, — сказал он.

— Простите?

— Ну, признаетесь.

— В чем?

— В том, что больше не можете. В том, что не хотите приклеиться к этой толпе, как муха к липучке. В том, что откажите Фредди и выйдите за меня.

— Джордж!

— Разве вы не поэтому вздохнули?

— Я не вздохнула. Я просто дышу.

— Вы еще можете здесь дышать? Удивительно. Взгляните на них! Посмотрите, как они ползают, словно пьяные жуки. Эйлин, не притворяйтесь, вам этого не выдержать. Вы похудели тут, побледнели. Господи, как мы будем радоваться в Гонконге, что выбрались отсюда! Гонконг вам понравится. Там очень красиво. И все время что-то происходит.

— Джордж, зачем вы так говорите?

— А что?

— Это дурно. Мы же у них в гостях.

Раздался дикий хохот, приближающийся к вою. Полковник Мант сердито взглянул на Джорджа.

— Хоть бы мне кто сказал, — заметил он, — с кем она обручена, с Фредериком или с этим субъектом! Если бы мой уважаемый тесть был поумнее, он бы давно топнул ногой. Да она влюблена как…

— Ну, что вы! — сказал епископ. — Что вы, Хорес! Так на чем мы остановились?

— Я говорил, если хочешь, чтобы твои родственники перессорились, собери их в такой казарме, подальше от людей, а сам копайся в клумбах.

— Да-да. Продолжайте, Хорес, мне как-то легче становится.

Эйлин тем временем удивленно смотрела на Джорджа.

— Что с вами?!

— Простите. Но нельзя же так шутить. В гостях! То-то нас развлекают!

— Здесь очень красиво, — возразила Эйлин.

— Больше вам сказать нечего. Нельзя жить одной декорацией, нужны и актеры. Вы сами уже…

— Папа идет, — прервала она, — и как быстро! Он очень изменился, вы не заметили?

— Нет. Меня интересует другая часть семьи.