Егерь Императрицы. Унтер Лёшка - Андрей Булычев (2020)

Возразить было нечего, Куницын тут был старшим, и ему нужно было всемерно подчиняться, коли уж сам напросился на эту учёбу.

Пока было время, Алексей внимательно пригляделся ко всему, что его тут окружало. Одежда, оружие и даже сама манера держаться – всё отличало егерей от обычных строевых подразделений. Впервые созданные в русской армии в 1761 году по инициативе графа Румянцева, они выполняли функции разведки и прикрывали фланги наступающих войсковых колонн. Во время боя егеря, рассыпанные перед основным строем войск, должны были точными выстрелами уничтожать вражеских офицеров или унтеров, а при отступлении – прикрывать отход своих частей, устраивать засады и хорошо маскироваться на местности.

В егеря набирались солдаты небольшого роста, подвижные, ловкие, выносливые и инициативные. Их обмундирование было лёгким, весьма удобным и имело защитный зелёный цвет. Обучение егерей сильно отличалось от всех остальных родов войск. Помимо усиленной огневой подготовки и постоянного нарабатывания навыков стрельбы из любых положений их учили действовать в россыпном строю без непосредственного контакта со своими командирами. Большое значение тут придавалось личной инициативе рядовых солдат, их умению принимать нестандартные решения и брать ответственность на себя.

Полковые егерские команды состояли по штату из одного обер-офицера, четырёх унтер-офицеров, одного барабанщика и шестидесяти рядовых, из которых четверо были в чине капралов.

Форма егерей сильно отличалась от уже привычной полковой. На них был тёмно-зелёный доломан – короткая суконная куртка со шнурами, тёмно-зелёные же брюки в обтяжку, маленькие шапочки и первоначально сапоги до колен. Они носили чёрную портупею с ножом или штыком, шпагу или саблю и патронташ на 40 патрон. Фузея их была короче мушкетёрской, хотя к ней и прилагался клинковый штык. Штуцера и здесь были редким оружием. Всего их в команде у Куницына было четыре штуки, из которых один был в собственности лично подпоручика.

Видно, оттого-то, пока Лёшка знакомился со всем вокруг перед построением, и подходили к нему опытные стрелки, вздыхая с восхищением и цокая языком, пока оглядывали оружие. По всему было видно, что уж в этом-то они толк знали. Но надо было им отдать должное: ни один из них к нему рукою не прикоснулся и даже дать подержать не попросил – порядок тут служивые знали.

– Становись! – послышалась команда офицера. – Растянутым строем, десяток Савельева авангардом, пятёрка Зайцева арьергардная – бего-ом марш! – и колонна во главе с ним самим лёгким бегом направилась к выходу из лагеря.

Бежали тут тоже не абы как, не было той скученности и плотного строя, какой присутствовал во всяких общих войсковых перемещениях. Егеря бежали свободно, на расстоянии полутора-двух метров друг от друга, и внимательно оглядывая окрестности. Авангард с арьергардом бежали вообще россыпью. Оружие у всех всегда было наготове.

Лёшке было всех трудней. В этой своей дурацкой форме стрелкового полка, в хлябающих башмаках, кафтане и стягивающих ноги чулках чувствовал он себя сейчас самым настоящим пугалом. В каждой руке у него было по ружью, а на поясе ещё болталась шпага с фузейным штыком. Солнце нестерпимо палило, а из-под напудренных буклей и косы бежали вниз по телу дорожки пота. Но он сжимал упрямо зубы, не снижая темпа.

«Ничего, пробьёмся, это вы, господа егеря, ещё на марш-бросках десантуры не были!» – думал про себя Лёха.

У холма, как он понял, был разбит стрелковый полигон. Каждый из егерей принёс свою мишень из грубой белёной материи, и команда, разбившись на десятки, начала отрабатывать приёмы стрельбы. Стреляли егеря из всех положений: лёжа, с колена, стоя и даже в перемещении. При этом в каждом десятке они делились на пары. Здесь отрабатывался сам навык взаимодействия с напарником, когда один из них заряжал фузею, а второй в это время его страховал, выцеливая и поражая противника точным выстрелом.