Основа - Коваленко Евгений Борисович

- Надо, Ярославна, надо, Станислав Иваныч, теперича муж твой наречённый, кому как не ему всё знать должно о прошлой жизни твоей, - мягко сказала сестре Вереслава и повернув голову ко мне продолжила. - Так вот, в скорой помощи этой, где Ярочка фельдшерицей трудилась, докторишка один был. Вот он-то и положил глаз на неё, хотя сам семейным значился, при жене и детишках. И начал он себя ей в женихи навязывать. Да девка-то наша не так воспитана, чтоб семьи чужие рушить. Долго она его намёки всяческие терпела, но не вытерпела и дала ему окорот, заявив, что мол расскажет жене его про приставания непристойные. Обозлился он на неё, стал про неё гадости и небылицы всяческие по углам рассказывать. Девка-то наша не стала терпеть слов поносных и рассказала про всю эту мерзость докторишки жене его. Что там дома у докторишки случилось, не ведаю, а только вот появился он на следующий день на работе с громадным синяком под глазом. Стали все над ним подтрунивать и по углам шептаться. Обозлился он шибко на всех. А тут вызов пришел на аварию дорожную. Примчалась их карета скорой помощи туда, Ярочка-то сразу к пострадавшему ринулась, чтоб значит помощь ему оказать, а этот злыдень докторишка отпихнул ее от страдальца, и упала она прям под колеса грузовика. Говорят, водители обоих машин, и грузовика, и кареты скорой помощи, так избили докторишку, за то что он Яру под машину направил, что он потом три месяца в больнице проволялся, а как выписался, тут его и под суд направили. Паренёк-шофёр со скорой всё обсказал милиции, как всё произошло. А девка наша на койке больничной оказалась, и было ей всё хуже и хуже. Доктора только руками разводили, мол ничем помочь не можем. Упросила она их тогда, чтоб её домой в деревню выписали, сказала им, что там она хочет дни свои дожить. Доктора согласились и выписали её, а паренёк-шофёр на карете скорой помощи прямо ко мне её доставил. Выходила я сестрицу свою и на ноги поставила. С той поры она и жила в деревне безвыездно. Вот поэтому Ярочка и сказала вам в прошлый раз, когда вы её в ЗАГС звали, что у неё просроченный советский паспорт дома лежит. Паспорт тот она еще в пятьдесят шестом году получала, вот и значится, что и страну ту, и её, вроде как похоронили давно.

- Да уж. Интересную вы историю поведали, Вереслава. Благодарю за рассказ, и за Ярославну, теперь я её еще больше оберегать буду. Но время нас поджимает, а Демидыча всё нету.

- Да туточки я уже, - раздался из прохода голос Демидыча, - здравия тебе, Станислав Иваныч.

- И тебе здравия, Иван Демидыч. Пришло время, пора вас в деревню вести.

- А чё за срочность-то такая приключилась?

- А разве Белояр тебе не рассказал, что скоро старт корабля?

- Нет. Об ентом мы ваще не говорили, у нас иная беседа вышла. Он тебе потом её поведает.

- Ну вот и ладушки. Давайте попрощайтесь с Ярославной и я отвезу вас.

Сёстры обнялись и троекратно расцеловались, потом попрощались Демидыч с Ярославной, и мы все проследовали к мой машине. По дороге к "Патриоту" сёстры немного приотстали от нас. Видимо Вереслава еще не все наставления и пожелания успела выдать своей младшей сестре. Но как бы то ни было, расставание у машины прошло без слёз. Вереслава всю дорогу сидела как на иголках и просила меня поторопиться. Что на неё нашло, не знаю, но через сорок минут мы уже были в деревне.

Вереслава сразу же убежала к себе, а я загнав "Патриота" в открытые ворота Демидыча, начал выгружать не нужный мне скарб, лишние канистры с бензином, две сети из трех... Выложил сначала все свои удочки, но потом подумал и две штуки вернул в машину, пусть будут. Все копчения и соления из машины отдал Ирине, а рыбные и мясные консервы решил оставить, вспомнив, что их нет в списке составленном Ярославной.