Досужие размышления досужего человека - Джером Клапка Джером (2012)

– Ты был прав, Джейми! – радостно вскричал пастор. – Гольф и служение церкви и вправду не могут идти в одной упряжке. Я последовал твоему совету и отказался от него.

– Тогда зачем тебе этот чехол с клюшками? – осведомился Джейми.

– Зачем они мне? – повторил озадаченный Таммас. – Затем, что я собираюсь играть ими в гольф. – Тут его осенило. – Святые небеса, приятель! – воскликнул он. – Уж не думал ли ты, что я откажусь от гольфа?

Англичанин не понимает, что такое игра. Он превращает спорт в дело всей своей жизни и жертвует ему как душу свою, так и тело. Перефразируя знаменитое, хотя и неизвестно кем придуманное изречение, скажу, что курорты Европы получают половину своих доходов со спортивных площадок Итона и прочих подобных мест. В курзалах Швейцарии и Германии над вами нависают чудовищно толстые мужчины и утверждают, что когда-то были чемпионами по бегу на короткие дистанции или по прыжкам в высоту в своем университете, – мужчины, которые теперь хватаются за перила и стонут, поднимаясь вверх по лестнице.

Чахоточные мужчины между приступами кашля рассказывают вам, сколько голов они забили в бытность свою исключительно талантливыми полузащитниками или форвардами. Бывшие боксеры-любители в легком весе, теперь толщиной с американское бюро с выдвижной крышкой, загоняют вас в угол бильярдной и, удивляясь, что не могут придвинуться к вам так близко, как хотелось бы, шепотом открывают секрет того, как избежать подсечки, быстро отскочив назад. Теннисисты с переломанными конечностями, одноногие конькобежцы, отечные жокеи на костылях ковыляют по всем дорогам Энгадина[28].

Эти люди достойны жалости. Они никогда не читали ничего, кроме спортивных газет, и книги для них бесполезны. В молодости они не тратили времени на размышления и, похоже, разучились думать. Они не интересуются искусством, а природа предлагает им лишь то, на что они уже не способны. Заснеженные горные вершины напоминают им о том, какими отважными саночниками они когда-то были; неровный, в выбоинах общественный пустырь заставляет их взгрустнуть, потому что они больше не могут управляться с клюшкой для гольфа; у реки они садятся и рассказывают вам, каких лососей ловили до того, как поймали ревматизм; при виде птиц тоскуют о ружье; музыка навевает им мысли о давнем крикетном матче, проходившем под оживленные звуки местного оркестра; живописное кафе с небольшими столиками, расставленными под виноградными лозами, пробуждает горькие воспоминания о пинг-понге. Их жалеешь, но беседы с ними никак не развлекают. Человек, имеющий в жизни другие интересы, помимо спорта, склонен считать их воспоминания скучными, а друг с другом они не разговаривают. Очевидно, не совсем доверяют друг другу.

Иностранец тоже пристрастился к нашему спорту; хочется надеяться, что наш пример его предостережет и он не перестарается. Впрочем, приходится признать, что пока он не проявляет признаков слишком серьезного к нему отношения. Футбол в Европе приобретает все большую популярность, но французы еще не отказались от мысли, что лучший прием – это пнуть мяч так, чтобы тот взлетел высоко в воздух, а потом принять его головой. Француз скорее примет мяч головой, чем забьет гол. Если ему удастся загнать мяч в угол, на бегу дважды подбросить его в воздух и оба раза принять головой, остальное его, похоже, не интересует. Пусть мяч забирает кто угодно; француз сыграл свою игру и счастлив.

Поговаривают, что в Бельгии вводится крикет. Я непременно постараюсь попасть на первую игру. Боюсь, что бельгийский принимающий будет останавливать крикетные мячи головой до тех пор, пока не наберется собственного опыта. Мысль о том, что голова – самый подходящий предмет для игры в мяч, по-видимому, у него в крови. Голова у него круглая и твердая, доказывает он, в точности как сам мяч; какая же другая часть человеческого тела более приспособлена к тому, чтобы принимать и останавливать мячи?