Кукла советника - Литвиненко Елена (2015)

– Неисповедимы дороги, ведущие к богам, – сделал благословляющий знак старый Служитель. – Кто бы мог подумать, что сорванец, воровавший из часовни виноград, вдруг вырастет в такую благочестивую девушку?

– Вы знали? – вырвалось у меня.

– Конечно, знал, – погрозил мне крючковатым пальцем Мийс.

– И все равно оставляли виноград на подоконнике?

– Дети – это птахи Светлых, – погладил меня по голове Служитель. – Свет в тебе, Лаура, жду тебя на вечерне.

Удивительный старик.

Я откланялась и чинно засеменила в свою комнату, прижимая к груди стопку книг: «Житие Светлой Серафимы», «Искушение Хийсы Темными» и сборник гимнов. Последний у меня так вообще настольной книгой уже стал. А также накроватной и заобеденной. Подподушечными были свитки с генеалогией правящих родов Лизарии.

… Боги, кто бы знал, как мне хотелось сорваться на бег! Содрать с головы этот брыгов чепец, украшенный двумя крахмальными рогами, цепляющими стены в узких коридорах, избавиться от иблисовых нижних юбок, хрустящих при каждом шаге!

Я не позволяла себе расслабиться. Держала лицо, спину, контролировала каждое движение. В монастыре мне придется прожить две недели, я должна стать образцовой послушницей, ничем не выдав истинную сущность. «Сучность», как выразилась Галия, вломившаяся в нашу с Тимом спальню, когда я принимала ванну, и разглядевшая синяки от поцелуев на шее. Это был первый раз, когда мы подрались. Могу с гордостью сказать, что я победила, несколько раз макнув ее в уже остывшую и не самую чистую воду.

– Дрянь! Змеюка! Гадина! Laurrie! – срывалась она на родное наречие. – Будь ты проклята!

– Идиотка, – рычала я, – себе его забери! Ты правда думаешь, что он мне нужен?!

– Убью! – заорала рыжая, замахиваясь кинжалом, дав мне чудесный повод выбить ей руку из сустава. – Ненавижу! Ненавижу тебя! – вырывалась она из рук стражников, которых позвал Тим.

– Маньячка больная, – шипела я, когда брат протирал настойкой прополиса мое плечо, украшенное глубокими царапинами.

– Она ревнует, – негромко сказал Тимар.

– Значит, еще и дура. Что такое laurrie, Тим?

– Речная гадюка с тиррохского.

– Сама она курица ощипанная! – возмутилась я.

Уголек, которую брат всю драку держал за хвост и загривок, не позволяя вмешаться, согласно скалилась.

Привыкшие к моим странностям слуги лишь перешептывались, встречая блеклую тень прежней меня в переходах замка. Серое платье, серая вуаль, серый чепец, скрывающий волосы. О волосах стоит рассказать отдельно – благодаря снадобьям Сибилла они росли как дурные, и теперь, спустя всего шесть недель, тяжелая грива доставала до талии. Голова от них болела – ужас как. И чесалась под чепцом неимоверно. А еще ослабленный усиленным ростом шевелюры организм требовал даже не есть – жрать! И я, не находясь в часовне, постоянно кусочничала – то жирная рыба, то горсть бобов или орехов. Я даже шпинат полюбила, хотя раньше он мне казался гадостной гадостью.

Единственным моим развлечением сейчас было пугать Старого Хозяина, возвращаясь со всенощной. Очень уж нравилось мне, разувшись, подкрадываться к призраку с тихим:

– Бу! – Я ему за все бессонные ночи, когда он, как приклеенный, стоял рядом, отомстила.

Мийс подарил мне ладанку с засушенным кончиком мизинца какой-то Светлой, обратившей в истинную веру племя дикарок, а потом, напоследок, так сказать, в качестве последнего их греха, ими же съеденной. Так вот, в первый раз призрак аж развоплотился, увидев у меня на груди эту подвеску, а я, не выдержав, погналась за тонкими струйками фиолетового тумана, пытавшимися забиться хоть в какую-нибудь щель.

– Догоню-ю! – завывала я. – Упокою!.. Именем богов, – загнала я несчастного призрака в угол, – именем Светлой Хийсы, искушаемой демонами, именем Мариса, изгнавшего лярв из деревни у предгорий, говорю тебе, призрак…

– Что здесь происходит? – раздался вкрадчивый голос за спиной.