Кукла советника - Литвиненко Елена (2015)

Подвела Ворону к графу, заставила ее опуститься на колени. Кое-как не перекинула – перекатила! – графа через седло, укрыла его свалившимся плащом. Разжала пальцы, сжимавшие боевой серп. С оружием я чувствовала себя увереннее, хоть и совершенно не владела этой смертоносной в умелых руках загогулиной. Так. Река – там, значит, идти в сторону холмов, к дороге. Надеюсь, Тимар меня уже ищет…

Уголек снова убежала вперед, только хвост набок и брызги снега из-под лап.

Я не то тянула Ворону за повод, не то держалась за него, чтобы не свалиться от усталости. Летом от реки до замка почти два часа хода. Значит, зимой все четыре. А как есть хочется…

Впереди показались путевые столбы, окрашенные фосфоресцирующей краской. Редкая цепочка горела, отмечая дорогу. Там будет легче. Там я не буду проваливаться по колено, как заклинание, повторяла я. А дома залезу в ванну с горячей водой, а потом под одеяло, и уже в постели буду есть сдобные булки с малиной, запивая их горячим молоком. В конце концов, подумаешь, несколько часов ходьбы. Раньше я как заведенная по княжеской кухне носилась, и ничего, жива.

Растерев руки, так что в них начали покалывать иголки, я проверила жилку на шее графа. Жив…

– Вы только не умирайте…

Странно… А дорога-то не расчищена. Совсем. Если бы не светящиеся столбы и гора слежавшегося снега вдоль обочин, я бы пересекла ее, даже не подумав, что это ответвление главного тракта. Обычно ее не просто чистили – вылизывали, невзирая ни на бураны, ни на ливни. Амулеты переноса использовались редко – мелкие ненадежны из-за близости Леса, а крупные слишком дороги. И потому дороги у нас – действительно артерии жизни. Хорошо, у меня сапоги выше колен, и снега в обуви нет. Но хоть и нет – обязательно настучу Тимару на смотрителя. Я-то надеялась, что смогу идти быстрее по протоптанной колее. А тут мало ветра в лицо, так еще и ползу как черепаха.

Сквозь свист метели я услышала не то рев, не то визг и, свернув за поворот, увидела летящую ко мне со всех лап пантеру. Разлепила смерзшиеся ресницы.

– Что…

Я сделала еще несколько шагов, и, споткнувшись, замерла. О боги!..

Дорогу перегораживала гротескная баррикада из изломанных, окоченевших тел. А на самом верху, жадно заглатывая еще дымящиеся внутренности смотрителя, сидела огромная мантикора с рваным кожистым крылом и местами подкопченной шерстью.

Глава 21

Чудовищное порождение Леса придавило лапой кусок мяса, когда-то бывшего человеком, и мотнуло головой, выдирая плоть. Утробно урча, заглотило его.

Неделю назад смотритель дороги помог мне дотащить деревянную мишень до зверинца. Я тогда шарахнулась в сторону, испугавшись бочкообразного мужчины, вынырнувшего из сумерек, а он назвал меня маленькой госпожой и рассказал о внучках, подрастающих в деревне.

А сейчас эта крупная ладонь, ловко закрепляющая деревянный, расписанный кругами щит на решетке пустующей клетки, приземлилась передо мной, оторванная мантикорой. Я вскрикнула, отпрыгнув. Черная кровь медленно вытекала из сосудов, пятная снег.

Мантикора подняла голову, пристально глядя на меня желтыми плошками глаз. Раздвоенный хвост изогнулся, направив жало в мою сторону. Ударом лапы зверь отбросил тело смотрителя и пружинящим шагом, чуть развернув крылья, пошел ко мне.

Я не герой. Совсем нет. И первой моей мыслью было скормить мантикоре Йарру. Может, даже Ворону. Вот только бежать некуда, и, расправившись с ними, зверь пойдет за мной. Мантикоры никогда не отпускают жертв. А насытившись, начинают с ними играть – жаля хвостом, подбрасывая в воздух и швыряя о камни, душа и отпуская, позволяя вдохнуть воздух, чтобы продолжить игру. И «мышка» миллион раз пожалеет, что ее не съели сразу.

Впереди меня стоит Уголек. Такая маленькая по сравнению с мантикорой, размером превышающей буйвола.

– Уголек, – позвала я, – уведи лошадь.