Том 7. Дядя Динамит и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2000)

Леди Гермиона села, еще больше надувшись, и Галли гадал, кого же она ему напоминает, пока не понял: жирного парня из «Пиквика».[117] Еще бы ей сказать: «Сейчас вы у меня затрясетесь», а так — сходство полное.

— Только что мне звонила Вероника.

— Да?

— Да. Очень счастливая. Она беседовала с Типтоном.

— Да?

— Короче говоря…

— Это всегда хорошо.

— … он прочитал письмо…

— Которое ты продиктовала?

— … и понял, что она ничего такого не думала. Конечно, она сказала, что он прав. Послезавтра они женятся, в регистратуре. Обычно я против такой поспешности, но сейчас она кстати. Правда, я боюсь, что тебя она огорчит.

— Из-за Сэма Бэгшота?

— Его так зовут? Да, из-за него.

— Что ты собираешься делать?

— А как ты думаешь? Выгоню его и объясню все Кларенсу.

— Ага, ага…

— Где он?

— Вероятно, в кабинете.

— Не Кларенс. Твой Бэгшот.

— А, Сэм? Только что был в той комнатке, за библиотекой. У Сэнди.

— Спасибо. Нет, ты не ходи.

— Тебе не нужен телохранитель?

— Не поняла.

— Если Сэма рассердить, он даст в глаз.

— Ничего, справлюсь.

— Как знаешь. Главное — смотри на коленки. По ним видно, готовится ли он к боковому удару. Смотри, а если что — бей в нос.

— Благодарю, — высокомерно произнесла леди Гермиона. — До свидания.

Поскольку к этому времени они дошли до библиотеки, Галли, закрыв за сестрой дверь, немедленно ее и запер. Что поделаешь, жаль, но нельзя же ей соваться, пока он говорит с Кларенсом! В конце концов неудобств не так уж много. Можно отдохнуть в кресле, почитать хорошую книгу, их тысячи, время и пробежит. Словом, Галахад шел к лорду Эмсворту с совершенно чистой совестью.

Путь его пролегал через холл, где еще висели плакаты: «Не курите», «Не выходите из ряда», и, спускаясь туда, он услышал размеренный голос, просивший кого-то приехать как можно скорее. Действительно, Бидж разговаривал по телефону. Закончив беседу фразой «Спасибо, сэр. Я сообщу даме Дафне.», он повесил трубку.

— В чем дело, Бидж? — спросил Галли.

— Я звонил доктору, мистер Галахад. По поводу мистера Уинкворта.

— Заболел? Надеюсь, тяжело?

— Императрица укусила его за палец.

— Что?!

— Укусила, сэр. Обстоятельства мне неизвестны.

— Могу просветить. Он спал и видел, как бы выпустить ее на волю, но не знал, несчастный, что с похмелья она агрессивна и драчлива. Вчера напилась.

— Неужели, сэр? Я об этом не слышал.

— Насосалась, как зюзя, теперь — расплачивается. Легко себе представить ход событий. Хаксли крадется к ней, по-видимому — нежно свистя. Она моргает спросонья. Он свистит. Она идет к дверце, тихо ругаясь. Он хочет отодвинуть задвижку, она — хапц! Что ж, я ее не виню.

— И я не виню, сэр.

— Терпимость — наш девиз? «Сам нарвался», хотите вы сказать, «получил свое»? Так я и думал. На мой взгляд, это очень хорошо. Прекрасный урок, быть может — поворотный момент его жизни, а уж если кому нужно повернуть жизнь, то именно юному Хаксли. Словом, мы с вами вправе незлобиво порадоваться. Но, увы, — дела зовут! Вы, часом, не знаете, отыскали констебли мистера Уиппла?

— Не знаю, сэр. Они еще не вернулись.

— Вернутся, передайте привет. Очаровательные существа. С этими словами Галли продолжал свой путь, а дойдя до цели, остановился на пороге, подавляя восклицание «Ой!».

2

Зрелище, представившееся его моноклю, было просто рассчитано на то, чтобы вызвать страх и трепет. Что-то явно нарушило мирное течение жизни, которую вел девятый граф. Листая свой «Тезаурус» в поисках слов, Роджет[118] выбрал бы для его описания «потрясенный», «пораженный», а может, и «смятенный». Галли с его чувствительностью очень огорчился, но по оптимизму решил, что это полезно для надпочечников.

— Ну, знаешь, Кларенс! — воскликнул он. — Какая тебя муха укусила?