Том 7. Дядя Динамит и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2000)

— Нет, я понимаю. Я обещала не видеться с Хоресом.

— Такая терпимость греховна, мой друг. Какое право у твоего бабуина решать, кого тебе видеть, кого не видеть?

— Он страшно кричал.

— После бала он тоже кричал, ты его умаслила.

— А сейчас — нет.

— Хоть пыталась?

— Нет, я тоже кричала.

— Это хорошо.

— Это очень плохо. Теперь он меня ненавидит.

— А ты?

— Я его люблю!

— Хотя он кричит?

— Конечно.

— Удивительные вы созданья! Ничего, я все улажу. Как раз собирался с ним потолковать.

— Какой смысл?

— Именно это говорили Колумбу. Не волнуйся, дорогая. Я знаю, на что способен, и порой удивляюсь. Неужели, думаю я, ему подвластно все? Зачем тебе нужен этот субъект, не совсем понятно, но если нужен — будет.

С этими словами лорд Икенхем направился дальше и, подойдя к воротам, увидел машину. Неподалеку, словно тигр перед обедом, ходил взад-вперед молодой человек.

— Если не ошибаюсь, — обратился к нему граф, — мистер Гилпин?

Глава 16

В этот апрельский день с Рикки столько случилось, что мы не удивимся его печали. Когда мир кишит Пудингами, герцогами, Давенпортами и неверными Полли, только очень философский человек сохранит приветливость. Рикки ее не сохранил. Ему не понравился изящный незнакомец.

— Кто вы такой? — угрюмо спросил он

— Лорд Икенхем.

— О?

— Вижу, вы меня знаете. Полли говорила?

— Да.

— Ну, а я поговорю о Полли.

Могучее тело Алариха-младшего горестно содрогнулось.

— Нет, — отвечал он, — не надо. Между нами все кончено.

— Не скажите!

— Скажу.

Лорд Икенхем вздохнул.

— Ах, молодость, молодость! Она играет счастьем, как безумное дитя… — он поразмыслил немного в поисках образа, — мыльными пузырями. Прискорбно, весьма прискорбно. Рассказать вам одну историю?

— Нет.

— Давным-давно я любил одну девушку…

— Вы, часом, не видели Хореса Давенпорта?

— … нежно и пылко.

— Увидите, передайте, что я буду ждать хоть месяц.

— Мы поссорились из-за пустяка. Слово за слово, и она стала женой плантатора.

— Рано или поздно он явится, а я его растерзаю.

— Через много лет пришел букетик фиалок и записка в несколько слов: «Мы могли быть счастливы». Трагедия, а? Я страдал, мистер Гилпин, и я вам вправе сказать: не бросайтесь счастьем из гордости!

Раздался звон. По-видимому, Рикки пнул ногой машину.

— Вот что, — сказал он, — не теряйте попусту время. Полли вас послала…

— Меня? Ну, что вы! Разве вы не знаете, как она горда? Граф помолчал. Рикки впервые вышел в круг света, и он его разглядывал.

— А вот, скажите, — спросил он, — ваш отец — не Билл Гилпин из ирландского полка?

— Его звали Уильям, он служил в армии. А что?

— Так я и думал. Вы очень похожи на него, мой дорогой. Теперь я не удивляюсь, что вы себя глупо ведете. Хотел бы я получить пять фунтов за каждую попытку его образумить! И в барах, и в ресторанах… ах, что там! Такого обидчивого осла…

— Если разрешите, об отце мы потолкуем в другой раз. По-вашему, можно крутить с этим Давенпортом, когда ты обещала…

— Мой дорогой! Как же вы не поняли? Вот послушайте, а если и потом вы не сгорите со стыда, вам неведомы чувства. Начнем с того, что на бал она пошла из-за вас. Приятно, чтобы тебя видели с очкастым зулусом? То-то и оно. Полли пошла на бал, чтобы защитить ваши интересы. Она хотела, невзирая на муки, попросить у Хореса денег.

— Что!