Шепот в темноте - Звездная Елена

– Ты четвертый ребенок из пяти в семье оборотня, пусть полукровки, но оборотня, а оборотни собственники – они никогда не допустят связи своей женщины с другим. Я предположил, что твой отец был человеком, и был практически уверен в этом… но они убили Асаме. Отчетливо понимая, что это натолкнет меня на определенные мысли, и вместе с тем предпочтя похоронить правду. И таким образом я утвердился в мысли – ты спрятанное дитя. И скрыли тебя более чем хорошо. Оборотень видит в тебе только человека, вампиры видят в тебе только человека… Правду, видимо, знает исключительно Вихо, и… почему-то он сохранил тебе жизнь.

И тут вампирша сделала глубокомысленное заявление:

– Влюбился.

– Сомневаюсь… – протянул Имар.

– Допускаю, – высказал свою версию Аделард.

– Что?! – воскликнула я.

Вампиры посмотрели на меня, я постаралась собрать мысли в кучу… хоть как-нибудь и спросила:

– А мама?

Аделард, нахмурившись, отвел взгляд и глухо произнес:

– Ты, видимо, не совсем поняла, Маделин. Твой так называемый отец… в качестве уплаты долга за помощь с побегом отдал твою мать на одну ночь, после которой родилась ты.

– Что?! – вместо возгласа из горла вырвался какой-то хрип.

Валери, глянув на меня, встала, прошла к барной стойке, взяла другой бокал, отставив собственный, наполовину пустой, взяла бутылку, ловко наполнила второй бокал, долила и свой, вернулась – протянула мне вино.

– Я… я не пью, – прошептала, не в силах прийти в себя.

– Почему? – удивленно спросил Имар.

– Вихо запретил, – полушепот-полустон.

Я была в ужасе. Я была в совершенном ужасе. Как же так? Папа… мама… я… я… Я! Как?! Зачем? Как так можно было?

И тут Аделард задумчиво проговорил:

– Вихо запретил тебе пить? Вот как?

И, резко поднявшись, бросил на ходу:

– Валери, убери, я налью ей кое-что покрепче.

Вампирша, пожав плечами, вернулась на диван с обоими бокалами, один отставила, из второго начала потягивать вино маленькими глотками. А вот Аделард, открыв винный шкаф, что-то нажал, заставив шкаф содрогнуться и раскрыться, разделяя сложенные в нем винные бутылки, и извлек изнутри нечто, запыленное и оплетенное паутиной. Это была наполовину пустая бутыль внушительного размера, и то, что в ней находилось, определенно по концентрации было гуще, чем вино.

– Знаешь, почему мы пьем? – разместив бутылку на столе и осторожно вынимая из нее пробку, поинтересовался Аделард. Ответа не последовало, но он все равно невозмутимо продолжил: – Нарушаются связи между нейронами, контроль разума становится слабее и ярче проявляется внутренняя сущность.

Он достал бокал, внушительный, переливающийся отполированными гранями, и начал неспешно наливать в него жидкость из бутылки, продолжая рассказывать:

– Эффект длится недолго, для нас это своеобразный стимулятор. Для людей – яд. Но для нас…

Он поставил бутылку на стол, легко вогнал в нее пробку и, взяв бокал, направился ко мне.

– Это особый напиток. – Аделард подошел, присел на корточки, одной рукой держа бокал, от которого разило спиртом, второй коснувшись моей руки. – Его дают вампиру в день совершеннолетия. В двадцать пять лет. Выпей.

Я отрицательно замотала головой.

Аделард слегка прищурил глаза, улыбнулся и прошептал:

– Ты мне доверяешь?

Его темно-серые глаза смотрели на меня внимательно и спокойно, лицо выражало уверенность, теплая ладонь, чуть поглаживая, сжала мои ладони… Мне было жутко от того, что довелось узнать, было страшно узнать что-либо еще, столь же ужасное, мне было просто страшно… Но Аделард держал за руку, под его чутким взглядом все сложности будто отступали, и я…

Я взяла бокал.

Поднесла к губам, поморщившись от запаха, и, глядя на вампира, рывком запрокинула голову, вливая содержимое бокала в себя. Горло обожгло огнем, следом желудок – я отчетливо прочувствовала все движение спиртного.