Задохнуться можно - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2012)

— Вы написали?

— Да, я.

— Хр-р!

Монти совсем растерялся. Он больше не мог скрывать от себя, что лорд Тилбери неприветлив. Конечно, у него вообще плохой характер, но все же не до такой степени.

— Думаете, я ошибся? — спросил юный Бодкин. — Нет-нет, не бойтесь, все так! Мне сказал сам Галли Трипвуд, брат лорда Эмсворта. Уж он-то знает!

Лорд Тилбери, к его удивлению, треснул кулаком по столу.

— Какого черта! — взревел он не совсем внятно, поскольку сосал кулак. — Это дет-ска-я газета!

— Вам не понравилось? — обеспокоился Монти.

— Вы о матерях думали? Как они будут читать такую чушь?

— По-вашему, дурной тон?

— Пари… Пол-литра… Мы потеряем всех подписчиков!

— Правда? Вот не подумал. Очень может быть. Дурной тон… Да, да, да, есть немного. Что ж, виноват, больше ничего не скажешь.

Лорд Тилбери с этим не согласился.

— Ничего? Идите в кассу, берите деньги за месяц — и вон отсюда!

Монти окончательно удивился:

— Прямо подумаешь, что вы меня увольняете! А? Что?

Лорд Тилбери онемел, но указал рукой на дверь — и такова была власть его личности, что Монти мигом оказался у выхода.

— Подумайте! — сказал он напоследок. Лорд Тилбери зашелестел бумагами. — Дядя Грегори обидится.

Лорд Тилбери дернулся, словно в него всадили шило, но молчания не прервал.

— Обидится, — повторил Монти, при всей свой мягкости вынужденный предупредить о возможной беде. — Он очень хочет меня пристроить. Да-да, обидится. Дядя Грегори.

— Во-о-он!

Монти гладил ручку двери, не зная, как начать.

— Вы еще тут?!

— Да-да, — заверил Монти. — Я хочу сказать одну штуку. Понимаете, я должен работать целый год. Это очень важно. Вы не знаете такую Гертруду Баттервик? Нет? Жаль. В общем, это долго рассказывать. Вы поверьте, я должен работать так до середины июня, а то все провалится. Значит, вы меня не увольняйте. Работать я буду хорошо, без дураков. Первым приду, последним уйду, себя не пожалею…

— Во-о-о-о-он!

Они помолчали.

— Значит, не передумаете?

— Нет.

— Не пожалеете меня?

— Нет.

Монти Бодкин выпрямился.

— Ну хорошо, — сказал он. — Ладно, чего уж там. Если у кого нет сердца, ничего не поделаешь. Скажу вам две вещи. Во-первых, вы разбили мне жизнь. Во-вторых, всего хорошего.

Он вышел достойно и гордо, словно молодой аристократ, направляющийся к гильотине; а секретарша отскочила от двери как раз вовремя, чтобы не получить ненароком по уху.

Монти Бодкин стоял у издательства с жалованьем в кармане, горем в сердце и тем желанием выпить, которое посещает молодых людей, когда у них неприятности. Судьба же пыталась понять, что ей с ним делать.

«Послать его, что ли, за угол, в „Гроздь винограда?“ — размышляла она. — А может, сунуть в такси и отправить в клуб „Трутни“, где он встретит Хьюго Кармоди?»

От ее решения зависела участь Ронни Фиша и его невесты Сью; Кларенса, девятого графа Эмсворта, и его свиньи Императрицы, лорда Тилбери; сэра Грегори Парслоу-Парслоу; наконец, Перси Пилбема, прежде издававшего «Светские сплетни», а теперь владевшего сыскным агентством «Аргус».

— Хм… — сказала Судьба. — М-да… Ладно, «Трутни».

Так и случилось, что минут через двадцать Монти сидел в баре и, попивая коктейль, рассказывал Хьюго Кармоди о крахе своей карьеры.

— В общем, выгнали! — закончил он, горько усмехнувшись. — Прямо в снег. Такова жизнь, я думаю.

— Да, не повезло, — сказал Хьюго. — Слушай, зачем тебе работать? У тебя этих денег…

Монти признал, что не бедствует, но указал на то, что не в этом суть.

— Тут не в деньгах суть, — пояснил он. — Есть причины. Хочешь расскажу?

— Я и так верю.

— Ну ладно. Еще закажем? Эй, два коктейля!

— Знаешь, — сказал Хьюго, чтобы его утешить, — все равно бы уволили. Что ты там можешь делать? Разве что служить пресс-папье. Про бутылку все перепутал…