Задохнуться можно - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2012)

— Да, так лучше. — Сью нахмурилась. — Какая гадость!

— Ничего, ничего, я потерплю.

— Не в тебе дело. Ронни обманывать противно.

— Привыкай. Секрет семейного счастья. А вот глупо — это да. Мы же с тобой так дружим! Помнишь…

— Нет, не помню. Забудь и ты. Ради Бога, Монти, оставь эти сантименты!

— Хорошо, хорошо.

— Я не хочу, чтобы Ронни сердился.

— Конечно, конечно.

— Значит, следи за собой.

— Ладно, ладно. Не подведу.

— Спасибо, милый! А, что?

Как раз в этот миг официант поднес к ним серебряное блюдо и поднял крышку, словно ловкий фокусник. Монти с должной серьезностью посмотрел, что там лежит.

— Ничего, — сказал он, когда официант удалился. — Вот ты говоришь: «милый». Я вспомнил…

— Ради Бо-о-ога!

— Хорошо. Ладно. Странная штука — жизнь. Какая-то такая… странная.

— Не без того.

— Вот, возьми нас с тобой. Сидим едим, прямо как тогда, только ты мечтаешь о Ронни, а я — о Гертруде Баттервик.

— Что?

— Баттервик. Банан, ананас, тюльпан, тюльпан…

— Спасибо, я расслышала. Ты женишься?

— Как бы тебе сказать?.. И да и нет. Прохожу проверку.

— Она никак не решит?

— Что ты, она решила! Она меня жутко любит, прямо ужас. Но есть скрытые пружины.

— Прости?

— Такое выражение. Сама понимаешь, пружины. Кстати, почему пружины? Может, причины? Вроде бы нет… В общем, все сложней, чем кажется.

— Нет, выражение я знаю. В чем дело у тебя?

— В папаше. В Дж. Дж. Баттервике. «Баттервик, Прайс и Мандельбаум, экспорт-импорт».

Монти с чувством проглотил картофелину. Сью умилилась. Да, конечно, слава Богу, что она за него не вышла, но так… словом, умилилась.

— Бедненький! — воскликнула она. — Ты ему не нравишься?

— Я бы не сказал… Иногда он со мной здоровается. Один раз чуть не предложил сигару. Не в том суть. Понимаешь, экспорт-импорт действует на психику. Ему почему-то кажется, что я бездельник. Прямо так и спросил: «Чем вы зарабатываете себе на жизнь?»

— Как грубо!

— Я и говорю. Дал мне испытательный срок. Надо целый год где-нибудь проработать.

— Ужас какой!

— Вот именно, ужас. Сперва я не поверил, что это всерьез. Потом поскакал к Гертруде, предложил бежать. И что же ты думаешь? Не согласилась! Послушная дочь, ах ты Господи! Вот оно, буржуазное воспитание. Чего ты хочешь? Средний класс, так его так, становой хребет империи. В общем, не бежит. Ну, я попросил дядю Грегори устроить меня в «Мамонт», есть у них детский журнальчик. Хорошо, работаю — а тут редактор уехал. Я без него немного ошибся. В общем, два дня назад меня выгнали. Начинаю заново.

— Понятно… А я уж испугалась, что ты разорился.

— Ну что ты! Все деньги при мне. Деньги! — Монти взмахнул рукой, заехав лакею в манишку. — Это сор! Мало того, это тлен! Золото гномов. Никакие деньги ни на шаг не приблизят меня к Гертруде.

— Она хорошая девушка?

— Ангел. Какой может быть разговор! Ангел самого высшего типа.

— Поверь, все у вас уладится.

— Спасибо, старушка. А вот ты скажи, — Монти немного смутился, — продержусь я год? Секретарей редко выгоняют.

— Хью и то продержался. Сам уходит. Как ты со свиньями?

— Со свиньями?

— Понимаешь, лорд Эмсворт…

— А, да, помню. Сбесился на свинье. Советуешь ее обхаживать? Это можно. Попробуем. — Он широко улыбнулся и от полноты чувств погладил ей руку через столик. — Ты меня подбодрила, старушка. Помню… Ладно, ладно! Хороший у тебя характер, всегда ты видишь лучшую сторону. Действительно, Хьюго продержался, кто ж не продержится? Тем более если заняться свиньей. В общем, через год женюсь. Ты к тому времени будешь давно замужем. Когда вы скачете с вышки?

— Если лорд Эмсворт даст деньги, Ронни купит долю в автомобильной фирме.

— Как семья, не против?

— Ну, леди Констанс — не в восторге.

— Донесли, что ты из шоу?

— Да, не без того.