Мартышка полагал, что сыщиков отличают ястребиный профиль, орлиный взор и повадки леопарда, а потому удивился. У ястреба нет подбородка, тем более двух. Леопард гибок. Наконец, ни у одного орла не бывает тусклых глаз, затянутых какой-то пленкой. Бывают они у людей, скрывающих свои мысли.

Словом, сыщик оказался круглым и лысым, словно букмекер или мелкий актер. Как ни странно, он побывал и тем и этим.

— Добрый вечер, мистер Давенпорт, — сказал он.

— Здравствуйте, мистер Плум. Когда вернулись?

— Вчера вечером. А с утра решил — пойду-ка я доложу остальное.

— Есть что-то еще?

— А то как же! Значит, когда вы освободитесь…

— Ничего, ничего. Мистер Твистлтон все знает. Он… гх… хм… брат особы N.

— Мистер Твистлтон? — оживился сыщик. — Тогда вы племянник лорда Икенхема?

— Да, он мой дядя.

— Прекрасный человек! Таких теперь нет! Старая школа.

— Да, — согласился Мартышка, немного удивляясь, — человек он хороший, только не в себе. Вы с ним знакомы?

— Еще бы! Это он дал мне деньги на контору. Ах ты, как получается! Он деньги дал, а я за племянницей слежу.

— Удивительно, — сказал Мартышка.

— Где там, просто жуть! — сказал Плум.

— Тесен мир.

— Еще как тесен.

Хоресу надоела философская беседа.

— Вы собирались сделать отчет, — напомнил он.

— И верно! Ну, дело плохо. 19 апреля, то есть вчера, особа N позавтракала в ресторане «Пикарди» с двумя женщинами, тремя мужчинами и направилась к полю, где начала игру в гольф. У четырнадцатой лунки… Вы представляете себе тамошнее поле?

— Скорее, да.

— Тогда вы знаете, что после четырнадцатой лунки игрок оказывается у домика, отделенного изгородью. Оттуда вышли двое мужчин и стали звать особу N, видимо — предлагая выпить, поскольку один держал так называемый миксер. Особа N, оставив игру, вошла в домик.

Хорес Давенпорт застонал.

— Действуя в ваших интересах, я подкрался ближе, как вдруг на мое плечо легла чья-то рука. Особа N, выглянув в окошко, сказала: «Так его, Чайник! Ходит за мной и ходит. Дай ему по голове, а Кошкинкорм позовет полицию. Пошлем на гильотину, пусть знает». У меня оставался только один выход.

— По-моему, ни одного.

— Нет, один. Во всем признаться.

Хорес страшно закричал.

— Да, — продолжал Плум. — Что ж мне, связываться с их полицией? Пока субъект по имени Чайник обзывал меня всякими словами, а субъект Кошкинкорм спрашивал, как по-французски полиция, я все рассказал. Особа N заметила, что, если я попадусь ей на глаза…

— Мисс Твистлтон! — доложил Уэбстер.

— До свидания, — сказал сыщик.

Те, кого огорчило отсутствие сходства между сыщиком и леопардом, утешились бы при виде Валерии Твистлтон. Когда она вошла в комнату, так и казалось, что обитатель джунглей приближается к добыче.

— Мерзкий червь! — сказала она, чтобы начать беседу.

— Валерия, дорогая, дай объяснить!..

— Лучше я, — предложил Мартышка.

Сестра посмотрела на него куда суровее, чем сыщик, и сказала:

— Не твое дело, кретин.

— Мое, — отвечал Мартышка. — Я не дам обижать лучшего друга. Хорошо, он послал сыщика. Так радовалась бы! Ты посмотри, как он тебя любит!

— Неужели?

— Валерия, дорогая…

Сестра обернулась к брату.

— Ты не мог бы, — спросила она, — сообщить твоему другу, что я для него не «Валерия», а уж тем более не «дорогая»? Моя фамилия — Твистлтон.

— При ней и останешься, — парировал Мартышка, — если будешь швыряться людьми. И какими! Человек, который по великой любви нанимает сыщика…

— Я не…

— И что же? Он прав! Ты вела себя как недоделанная актриса на голливудской вечеринке. Что за субъект с миксером?

— Я…

— А мужчина, с которым ты ездила в Монтрёй?

— Да, — приободрился Хорес, — что это значит?