Не только любопытство и не только страх за непривычного к месту человека побудили Мартышку к нему подойти. В конце концов, и он мог дать какие-то деньги.

— А, это вы, мистер Плум! — сказал страдалец, протягивая руку. — Как вас сюда занесло?

— Доброе утро, — сказал сыщик. — Я пришел с мистером Давенпортом. Он сейчас кому-то звонит.

— Не думал, что Хорес способен так рано встать.

— Он не ложился. Танцевал всю ночь.

— А, да! Маскарад. Помню, помню. Приятно вас видеть, мистер Плум. Вы так быстро ушли.

— Да, — задумчиво сказал сыщик. — А как вы поладили с особой N?

— Средне. Она разбушевалась.

— Так я и думал.

— Вы правильно сделали, что ушли.

— Конечно.

— И все же, — сердечно продолжал Мартышка, — я был огорчен, мне вас не хватало. Выпить хотите?

— Спасибо, нет.

— Сигарету?

— Нет, спасибо.

— Присядем, а? О, вы сидите! Вот что, мистер…

Неясный шум у стойки достиг вершины. Пуффи Проссер, местный богач, рассказывал новоприбывшим, как он сорвал банк семь раз кряду. И тут глаза мистера Плума тускло заблестели, словно пузырь мертвой рыбы.

— У-у! — сказал он, бросая на Пуффи тот самый взгляд, которым ястреб в Сахаре глядит на умирающего верблюда. — Я смотрю, тут большие деньги.

— Да, кстати, о деньгах…

— Самое время открыть шляпный банк.

— Какой банк?

— Шляпный. Не слышали? И чему вас только учат! Берем что хотите — ну, вот эту дверь — и держим пари, какая шляпа появится в ней первой. Вы ставите десятку…

Мартышка заботливо стряхнул пух с его рукава.

— У меня ее нет, — сказал он. — Я как раз…

— …на цилиндр, — продолжал его собеседник. — Тогда, если войдет субъект в цилиндре, банк ваш.

— Ага, ага!.. Очень занятно…

— Сейчас так играть нельзя, все в мягких шляпах. Ну что это такое!

— Да, безобразие, — поддержал Мартышка, — прямо хоть на костюмы гадай! Так вот, о десятках…

Мистер Плум очнулся:

— А, что?

— Я говорю, десятка…

— Костюмы! — вскричал сыщик, вскакивая с кресла, словно увидел особу N, и побежал к дверям с невообразимой скоростью. Через несколько мгновений трутни, собравшиеся у стойки, увидели, что — против всяких правил — кто-то говорит речь.

— Друзья! — возгласил мистер Плум.

Говор стих, сменившись молчанием, которое и подчеркнуло звонкий голос бывшего букмекера.

— Все вы джентльмены, — говорил Плум, — все вы спортсмены. Это я вижу. А джентльмен и спортсмен никогда не откажется от небольшого пари.

Слово «пари» сработало, холодное безучастие сменилось живым интересом. Никто не понимал, как затесался в их среду этот тип, но слушать его стали.

— Моя фамилия Плум, — говорил он. — Когда-то ее хорошо знали покровители королевского спорта. Скачки я оставил, но всегда готов помочь джентльменам и спортсменам. Итак, у вас — деньги, у меня — запись. Открываем — Костюмный — Банк!!!

Трутни редко владеют с утра всем своим разумом. Послышался удивленный гул. Один трутень спросил: «Э?», другой прошептал: «Какие еще банки?»

— Только что, — продолжал сыщик, — я объяснял идею шляпного банка моему другу Твистлтону. Костюмный действует точно так же. Сейчас один из членов клуба находится в телефонной будке. Я попросил мальчика придержать дверцу, чтобы вы, не торопясь, обдумали свои ответы. Его никто не выпустит?

— Нет! Нет! — гневно закричали трутни.

— Тогда все в порядке. Итак, каждый спросит себя: «Как он одет?» или, если хотите, «Что на нем надето?». Быть может, он в обычном костюме, быть может — в купальном. Быть может, он в мундире, вступил в Армию спасения. Чтобы дать почин, предлагаю девять против четырех — за синий костюм, четыре против одного — за серый в елочку, десять против одного — за гольфы, сто против шести — за шорты и свитер, двадцать против одного — за придворную ливрею. Не согласитесь ли вы, — обратился он к ближнему трутню, — вести запись?