Страна сосны и оливы - Шамир Исраэль (2010)

Нет, не приходится смущаться кровавым героизмом Гар Сиона – в те же дни мои братья-палестинцы слушали с открытым ртом рассказы о своих героях-федаянах, охотившихся за скальпами в Тель Авиве и пограничных кибуцах. Я могу понять их. Вчерашним бойцам легче понять друг друга, да и простить им друг друга – нетрудно. Меир был сделан из того же теста, что и неукротимые рыцари Первого крестового похода, которые нагнали страху на весь Ближний Восток.

Да и мы старались быть рыцарями без страха и упрека. В числе своих многочисленных родин я числю и парашютно-десантный батальон – ведь я родился несколько раз, и несколько раз в жизни мое будущее казалось предопределенным. – чтобы вновь измениться крутым рывком.

Когда-то мне казалось, что впереди – Академгородок, Наташа, Золотая Долина Новосибирска. Потом дунул осенний ветер, и подняло меня и бросило в Святую Землю, перековывать в материал для суэцких батальонов. Еще раз я родился в Лондоне, где англичане учили меня справедливости и объективности – урок, который я забыл со временем, потому что правда – это лишь вся правда, а на всю правду не хватает времени и места. Я родился заново и в Японии, где я впервые увидел цветение весной, ручьи в горах, гармонию между людьми и природой. Я теперешний – результат всех этих рождений, и в Иудее я вижу сестру Ямато, с миндалем вместо сакуры. Но я не забыл и рождение прошлое – выход из утробы “Дакоты”, твердую руку парашюта, несущую меня в прекрасном мире, звон приклада о мраморный пол латрунского монастыря, пыль Самарии на красных ботинках парашютиста, двускатые палатки под Бет Джубрином, полет джипа в долине Бокеа, белые подштанники армейских суббот, зеленое небо в ночном искателе пулемета, запах кордита от воронок, все то, что называют вкратце “окопное братство”. Мы не умеем выращивать оливы и рыть тоннели источников, но мы умеем воевать, а это старинное и почетное ремесло. И пусть в списке достопримечательностей и потаенных прелестей Палестины значится и раскаленное добела послушничество боевых батальонов, и чистое серебро солдат-израильтян. Когда снова объединится народ зеленой Палестины, нашим вкладом будет не теория относительности, в которой мы ничего не смыслим, но теория танкового прорыва и ночной атаки.

А если нет... ведь не холодным скальпелем, не руками в резиновых перчатках лезу я в кровоточащие раны Ближнего Востока. Я плоть от плоти твоей, Палестина, я кровь от крови твоей, Израиль. Одиноко еду я на серой Линде по зеленым холмам, мимо крестьян в белых головных палатах, мимо бородатых поселенцев, вдали от крепких, загорелых израильтян, хороших социалистов, моих друзей, не пересекающих “зеленую черту”. Мои друзья хотят отделаться от Нагорья, пока оно не испортило настоящий Израиль. Я готов отказаться от настоящего Израиля во имя будущего Нагорья, в котором будет Эн Синия и не будет Брахи и Текоа. Но я знаю, и не солгу – по последнему счету я окажусь не меж олив, но меж солдат в оливковой форме, моих однополчан.

…………………………………………………………………………………………

Мужество солдат принесло крестоносцам победу в Первом походе, но авантюризм погубил Иерусалимское королевство. Далеко на юге, в горах Моава, стоит на узком и вытянутом горном отроге огромный замок Керак де ла Шевалье, или просто Керак, чудовищных размеров сооружение, сравнимое только с Эскуриалом. В древности он именовался Кир Моав или Кир Харешет, и был столицей Моавского царства, современника и противника Иудеи, Израиля и Эдома.. С виду он напоминает мой любимый замок Ле Бо де Прованс. На его стенах кружится голова – так далеко внизу земля, и даже нельзя понять, как можно было взять такую неприступную вершину.