Страна сосны и оливы - Шамир Исраэль (2010)

За вольницей пристально следил Египет, вечный опекун Палестины. В старой Яффе, прямо за мастерскими художников, на зеленом холме, где пасутся палестинские семьи и русские подростки, можно увидеть раскопанные стены египетской крепости и стелы с картушем Рамсеса II. На кургане Бет Шеана, высоко над недавно раскопанным эллинистическим городом, были найдены египетские обелиски, стелы и барельефы.

К этому периоду относится и первое упоминание Иерусалима, или Урусалима. «Уру» – «построенный», «основанный», «Еру» – «боящийся», «почитающий», «Иеро» – святой (по-гречески) – выбирайте сами! «Салем» – имя бога заката, что хорошо подходит для Иерусалима, города потрясающих закатов.

18-м веком до н.э., то есть «средней бронзой», датируют «эпоху патриархов». Замечательный по красоте и воздействию на умы рассказ о патриархе Аврааме, бросившем свой дом и кочевавшем со своими стадами и семьей по холмам Нагорья и степям Юга стал одним из важнейших сюжетов человечества. Образ Авраама стоял перед глазами Мухаммада, когда он провозглашал принципы своей новой-старой веры. Жертвоприношение Исаака послужило прообразом самопожертвования Иисуса. Родословие его потомков указало на взаимоотношения между народами Востока.

Библейский рассказ не следует воспринимать как современную историческую хронику или вырезку из старой газеты. Ведь Библия – это роман о любви человека и бога. Так понимали ее великие мистики ислама. Хафиз, Фердуси, Саади, описывавшие историю Юсуфа и Зюлейки, видели в ней рассказ о душе и боге.

Историки и археологи прошлого поколения стремились во что бы то ни стало доказать историчность библейских рассказов, и не останавливались перед натяжками и передергиванием для достижения своей цели. Произошла неизбежная реакция. Археология смогла в течение последних двадцати лет полностью изменить прежние представления об истории региона. Современные археологи освободились от помочей Библии и Иосифа Флавия и стали оценивать полученные результаты самостоятельно. Мало что уцелело в ходе перестройки истории. Не только рассказы о патриархах, но и история Исхода из Египта, завоевания Ханаана и царства Давида и Соломона отошли в область литературы. Томас Томпсон из университета Копенгагена, глава минималистской школы, отрицающей историчность большей части Библии, сформулировал свое отношение к тексту: «Спорить о точности Библии – все равно что спорить об описании кита у Германа Мелвилла». Иными словами, бессмысленно спорить о реальности героев рассказов. По мнению Томпсона, Давид и Соломон так же относятся к Палестине Х века, как король Артур к средневековой Англии или гомеровский Ахилл к настоящим Микенам.

Эта точка зрения заманчива потому, что она освобождает обе стороны. Читатель Библии может больше не следить с содроганием за результатами раскопок, а археолог может, не изворачиваясь, датировать разрушения и керамику. Я склонен думать, что Библия отражает реальность, но не таким прямым образом, как это понимали классические «библейские археологи». Мы, собственно, не знаем, что имел в виду автор или редактор Библии – когда перед нами история, когда – притча, когда – символ. Но у мифа есть свое существование, не менее реальное, чем у обычной действительности. Так, д’Артаньян, Филипп Марлоу, Евгений Онегин существуют не менее реально, чем бухгалтер Иванов, но на свой лад.