Властелин колец - Толкин Джон Роналд Руэл

Наконец хозяин покинул их, снова бегло прищурившись на Бродяжника и покачав головой. Шаги его в коридоре удалились и стихли.

– Ну как, письмо-то будешь читать? – спросил Бродяжник.

Фродо внимательно рассмотрел печать – да, печать Гэндальфа, бесспорно, – потом сломал ее. Лист был исписан скорым и четким почерком:

ГАРЦУЮЩИЙ ПОНИ, ПРИГОРЬЕ

Равноденствие, год по Летосчислению

Хоббитании 1418-й.

Друг мой Фродо!

Меня настигли дурные вести. Спешу, времени совсем нет; а ты выбирайся побыстрее из Торбы: к концу июля, самое позднее, чтобы в Хоббитании и духу твоего не было! Вернусь, когда смогу; запоздаю – нагоню. Если пойдете через Пригорье, оставьте мне весточку. Трактирщику (Наркиссу) доверять можно. Надеюсь, в дороге встретите моего друга: человек высокий, темноволосый, зовут Бродяжником. Он все знает и поможет. Идите к Раздолу – там-то уж наверняка свидимся. А не поспею – Элронд о вас позаботится и скажет, как быть дальше. Тороплюсь, прости —

ГЭНДАЛЬФ.

Да, к слову: не надевай его, ни в коем случае не надевай! Идите днем, ночью прячьтесь!

Еще к слову: когда встретите Бродяжника, будьте осторожны – мало ли кто может так назваться. По-настоящему его зовут Арагорн.

Древнее золото редко блестит,

Древний клинок – ярый.

Выйдет на битву король-следопыт:

Зрелый – не значит старый.

Позарастают беды быльем,

Вспыхнет клинок снова,

И короля назовут королем —

В честь короля иного.

И еще к слову: надеюсь, Лавр не замедлит отослать письмо. Он человек как человек, только память у него – дырявое решето. Забудет – суп из него сделаю.

Удачи!

Г.

Фродо прочел письмо про себя, потом отдал его Пину и кивнул на Сэма: мол, прочтешь, передай ему.

– Да, натворил дел наш голубчик Наркисс! – сказал он. – Как бы Гэндальф и правда суп из него не сделал – и поделом! Эх, получил бы я письмо вовремя, давно бы уже в Раздоле были. Но что же такое с Гэндальфом? Он пишет, будто собирается в огонь шагнуть.

– А он уже много лет идет сквозь огонь, – сказал Бродяжник. – Напрямик и без колебаний.

Фродо обернулся и задумчиво поглядел на него, припомнив «еще к слову» Гэндальфа.

– Почему же ты не сказал мне, что ты его друг? – спросил он. – И дело бы с концом.

– Ты думаешь? Я, положим, сказал бы, но верить мне надо было на слово, а что вам мои слова? – возразил Бродяжник. – Про письмо я не знал. Да и зачем же я-то буду вам говорить о себе: сперва с вами надо разобраться. Враг то и дело ставит мне ловушки. Я разобрался – и готов был вам кое-что объяснить; однако же надеялся, – сказал он со странной улыбкой, – что вы доверитесь мне и без особых объяснений. Иногда просто устаешь от враждебности и недоверия. Впрочем, вид у меня, конечно, к дружелюбию не располагает.

– Это верно, – облегченно рассмеялся Пин, дочитавший письмо. – Но у нас в Хоббитании говорят: перо соколье – нутро воронье. А тебе каким же с виду и быть, раз ты недельку-другую полежал в засаде.

– Неделя в засаде – это пустяки. Многие годы надо пробродить по Глухоманью, чтобы стать похожим на Следопыта, – сказал Бродяжник. – Вы таких испытаний не знаете… и хорошо, что не знаете.

Пин поверил, но Сэм все еще с недоверием оглядывал Бродяжника.

– А нам почем знать, что ты и есть тот самый Бродяжник, про которого пишет Гэндальф? – спросил он подозрительно. – Ты ведь Гэндальфа и не упомянул бы – если б не письмо. Может, ты вообще подмененный – прибил настоящего, чтобы нас незнамо куда заманить. На это что скажешь?

– Скажу, что тебя на мякине не проведешь, – ответил Бродяжник. – А еще скажу тебе, Сэм Скромби, что если б я убил настоящего Бродяжника, то тебя прикончил бы, не сходя с места. Если б я охотился за Кольцом, оно уже сейчас было бы моим!