Властелин колец - Толкин Джон Роналд Руэл

– Вот и радуйся, конунг Теоден, – сказал Гэндальф. – Стало быть, нынче злая беда грозит не только недолговечному роду людскому, но и жизни иной, которая мнилась вам небылицей. Есть у вас союзники и соратники, неведомые вам самим.

– Не знаю, радоваться мне или печалиться, – возразил Теоден. – Ведь даже если мы победим – все равно много дивного и прекрасного исчезнет наверное из жизни Средиземья.

– Исчезнет, – подтвердил Гэндальф. – Лиходейство Саурона с корнем выкорчевать не удастся, и след его неизгладим. Но такая уж выпала нам участь. Поехали дальше, навстречу судьбе!

Обросший лесом излог остался позади, свернули налево, к бродам. Леголас скакал последним, то и дело озираясь. Солнце уже закатилось, но, отъехав от горных подножий, они взглянули на запад и увидели за Вратами Ристании багряное небо и пылающие облака. Стаи черных птиц носились кругами и разлетались врассыпную у них над головой, с жалобным криком возвращаясь на свои скалистые кручи.

– Вдоволь поживы стервятникам на бранном поле, – сказал Эомер.

Они шли на рысях по темнеющей равнине. Медленно выплыла чуть урезанная луна, и в ее серебристом свете степь колыхала неровные серые волны. Часа через четыре подъехали к переправе; под откосом виднелись длинные отмели и высокие травянистые насыпи. С порывом ветра донесся волчий вой, и горестно припомнили ристанийцы, сколько доблестных воинов полегло в этих местах.

Прорезая насыпи, дорога витками спускалась к воде и поднималась в гору на том берегу. Три узкие тропы из тесаных каменьев и конские броды между ними вели через голый островок посредине реки. Конники смотрели на переправу и дивились: обычно там меж валунов клубилась и клокотала река, а сейчас было тихо. Безводное русло обнажило галечники и серые песчаные залежи.

– Унылые места, их и не узнать! – проговорил Эомер. – Саруман изуродовал все, что смог: неужели же запрудил и загадил источники Изена?

– Похоже на то, – сказал Гэндальф.

– Надо ли нам, – молвил Теоден, – непременно ехать этим путем, мимо наших мертвецов, истерзанных и изглоданных?

– Надо, – сказал Гэндальф. – Надо нам ехать этим путем. Скорбь твоя, конунг, понятна; ты, однако, увидишь, что волки с окрестных гор до наших мертвецов не добрались. Они обжираются трупами своих приятелей-орков: такая у них дружба, не на жизнь, а на смерть. Вперед!

Они спустились к реке, и волчий вой притих, а волки попятились: страшен был им вид Гэндальфа, грозно-белого в лунном свете, и его гордого серебряного коня Светозара. Конники перешли на островок, а мерцающие глаза тускло и хищно следили за ними с высокого берега.

– Взгляни! – указал Гэндальф. – Друзья твои не дремали.

И они увидели посреди островка свеженасыпанный курган, обложенный каменьями и утыканный копьями.

– Здесь покоятся все мустангримцы, павшие окрест, – сказал Гэндальф.

– Мир их праху! – отозвался Эомер. – Ржа и гниль источат их копья, но курган останется навеки – стеречь Изенгардскую переправу.

– И это тоже ты, Гэндальф, бесценный друг? – спросил Теоден. – Многое ж ты успел за вечер и за ночь!

– Спасибо Светозару и другим безымянным помощникам, – сказал Гэндальф. – Дела было – только поспевай! Одно скажу тебе в утешение возле этого холма: молва троекратно умножила число павших, хотя погибло и правда немало. Больше, однако, рассеялось; и я собрал всех, кого удалось собрать. Одних я отправил с Гримбладом из Вестфольда на помощь Эркенбранду, другим поручил погребение. Теперь они на пути к Эдорасу; твой сенешаль Эльфхельм ведет их, и вдогон им послана еще сотня-другая конников. Саруман обрушил на Хельмову Крепь все свое воинство; завернул даже мелкие отряды, а все же я опасался, что какая-нибудь банда мародеров или свора волколаков нападет на беззащитную столицу. Теперь-то можешь не тревожиться: дворец твой ожидает тебя в целости и сохранности.