Темная Башня - Кинг Стивен (2004)

— Вы обвели (в), — говорит Армитейдж. — А теперь, только без запинки, пожалуйста, скажите мне почему.

— Потому что (в) — ответ, который вы хотели получить, — отвечает Тед без малейшей запинки.

— И откуда вам это известно?

— Потому что я — телепат, — говорит Тед. — И именно телепатов вы ищете. — Он пытается сохранить бесстрастное выражение лица и, похоже, ему это удается, но внутри его переполняет безмерное облегчение. Потому что он нашел работу? Нет. Потому что ему сделали предложение, в сравнении с которым призовые деньги новой телевикторины кажутся грошами? Нет.

Потому что кому-то наконец требуются его способности.

Потому что кого-то он действительно заинтересовал.

7

Работу ему предложили очень выгодную, но в своих мемуарах Бротигэн честно признал, что мог бы согласиться, даже если бы ему сразу сказали правду.

«Потому что талант не может дремать, не знает, как это, сидеть сиднем, — сказал он. — Независимо от того, идет ли речь о вскрытии сейфов, чтении мыслей, делении в уме десятизначных чисел, талант требует, чтобы его использовали. Кричит об этом, не умолкая. Будит ночью после самого тяжелого дня, крича: „Используй меня, используй меня, используй меня! Я устал от ничегонеделания! Используй меня, дурья башка, используй!“»

Джейк расхохотался, даже не юношеским — детским смехом. Зажал рот руками, но продолжал смеяться. Ыш посмотрел на него снизу вверх, его черные глаза в золотых ободках обручальных колец хитро поблескивали.

Сидя на складном стуле среди розовых пачек, в мягкой шляпе, сдвинутой чуть назад, на коротко стриженной голове, Армитейдж спросил Бротигэна, слышал ли тот про «Южноамериканских морских пчел». Когда Бротигэн ответил, что нет, Армитейдж объяснил, что речь идет о консорциуме богатых южноамериканских бизнесменов, в основном бразильцев, которые в 1946 году наняли группу американских инженеров, строительных рабочих и охранников. Числом более сотни. Они и есть «южноамериканские морские пчелы». Консорциум подписывал с ними четырехлетние контракты, жалованье для каждого устанавливалось индивидуально, но всем платили щедро, возможно, даже слишком щедро. Скажем, бульдозерист мог подписать контракт на 20 000 долларов в год, что в те дни считалось очень высоким жалованьем. Более того, полагалась премия в размере годового оклада. То есть этот самый бульдозерист по истечении четырех лет получал сто тысяч долларов. При условии, что человек соглашался на одно необычное условие: он едет, он работает и не возвращается назад, пока не истечет срок контракта или не будет закончена работа. Каждую неделю предусматривались два выходных, как в Америке, каждый год — отпуск, как в Америке, но в пампасах. Человек не мог вернуться в Северную Америку (не мог даже побывать в Рио) до истечения срока контракта, то есть четырех лет. Если человек умирал в Южной Америке, его похоронили бы там же: никто не собирался платить за перевозку тела обратно в Уилкс-Барре.[102] Каждый, кто подписывал контракт, получал пятьдесят тысяч аванса и шестьдесят дней, в течение которых мог потратить их, положить в банк, инвестировать или пропить. Если человек выбирал вариант инвестирования, то к его возвращению из джунглей, с темным загаром, накачанными мышцами и ворохом историй, которых хватило бы до конца жизни, эти пятьдесят тысяч превращались в семьдесят пять. И разумеется, как только контракт заканчивался, человек получал, как любили говорить лайми,[103] «вторую половину», которая приплюсовывалось к тому, что оставалось от первой.

Все это Армитейдж и рассказал Теду. Только первая половина составила четверть миллиона долларов, что в сумме со второй давало ровно полмиллиона.