Темная Башня - Кинг Стивен (2004)

— Хайл, Роланд из Гилеада, Роланд Эльдский! Ты покажешь мне какой-то сигул, дорогой?

В городке Речной Перекресток старая женщина, которая называла себя матушка Талита, дала Роланду серебряный крестик на серебряной же, из мелких звеньев, цепочке. С тех пор Роланд носил крестик на груди. Теперь сунул руку за пазуху и показал крестик коленопреклоненному старику, медленному мутанту, умирающему от лучевой болезни — Эдди в этом не сомневался, — и мутант издал крик изумления.

— Ты найдешь покой в конце пути своего, ты, дитя Родерика? Ты найдешь покой в пустоши?

— Да, мой дорогой, — ответил мутант, рыдая, а потом заговорил на тарабарском языке и Эдди не смог разобрать ни слова. Посмотрел направо, налево, ожидая увидеть приближающиеся автомобили, все-таки лето, разгар отпускного сезона, но шоссе № 7 пустовало, никаких машин. Удача явно им благоволила.

— Сколько таких, как ты, в этим местах? — спросил Роланд, прерывая приходящего. Произнося эти слова, он достал из кобуры револьвер и поднял орудие смерти на уровень груди.

Дитя Родерика вскинул руку к горизонту, не поднимая головы.

— Делах,[21] стрелок, ибо здесь перегородки между мирами тонки, скажи анро кон фа; сей-сей дезине фанно билле кобайр кан. Я, Чевин, девар дан ду. Потому что я грущу по ним. Кан-тои, кантах. Кан Дискордия, авен ла кам мах кан. Могу я? Если лах вайнен, то…

— Как много дан девар?

Мутант обдумал вопрос Роланда, пять раз растопырил пальцы (Эдди их сосчитал: десять). Хотя чего пятьдесят, Эдди не знал.

— И Дискордия? — резко спросил Роланд. — Ты действительно так говоришь?

— О да, так говорю я, Чевин из Чайвена, сын Хамила, менестрель Южных равнин, которые когда-то были моим домом.

— Скажи мне название города, который стоит у замка Дискордия, и я освобожу тебя.

— Ах, стрелок, там все мертвы.

— Я так не думаю. Называй его.

— Федик! — вскричал Чевин из Чайвена, странствующий музыкант, который и представить себе не мог, что его жизнь оборвется в таком далеком, странном месте, не на равнинах Срединного мира, а в горах западного Мэна. Внезапно он поднял голову, обратил к Роланду свое жуткое светящееся лицо. Широко раскинул руки, словно распятый на кресте.

— Федик — на дальней стороне Тандерклепа, на Тропе Луча! На Луче Шардика, на Луче Матурин, на Пути к Темной…

Револьвер Роланда рявкнул один только раз. Пуля попала коленопреклоненному мутанту в лоб, окончательно изуродовав и без того страшное лицо. Когда Чевин падал на землю, его плоть на глазах Эдди превратилась в зеленоватый дым, эфемерный, как крыло шершня. С мгновение Эдди видел зависшие в воздухе зубы Чевина из Чайвена, напоминающие коралловое кольцо, потом исчезли и они.

Роланд бросил револьвер в кобуру. Потом выставил оставшиеся пальцы правой руки и провел ими сверху вниз перед лицом, словно прощая мутанту его прегрешения.

— Покойся с миром, — сказал Роланд, после чего расстегнул пояс-патронташ и начал заворачивать в него револьвер.

— Роланд, это был… это был медленный мутант?

— Да, полагаю, можно сказать и так. Бедный старик! Но Родерики, насколько мне известно, жили за морями, за долами, на краю света, хотя, прежде чем мир сдвинулся, они присягнули на верность Артуру Эльдскому. — Он повернулся к Эдди, синие глаза горели на усталом лице. — Федик — тот самый город, куда Миа отправилась рожать своего ребенка. Куда взяла Сюзанну. К последнему замку. Вероятно, нам придется вернуться в Тандерклеп, но сначала мы должны попасть в Федик. Как хорошо, что теперь мы знаем, где Сюзанна.

— Он сказал, что грустит. По кому?

Роланд только покачал головой, не ответив на вопрос Эдди. Мимо проехал грузовик «Кока-колы», далеко на западе громыхнул гром.