Черные подковы - Макс Игнатов (2019)

Основная проблема была одна – цены при растаможке. Некоторое время назад Москвой была введена так называемая «новая схема определения таможенной стоимости». Говорили, что к внедрению данной схемы в таможенную работу приложил руку не кто иной, как господин Стеклов, мятниковский кузен. Эта схема многое позволяла: к примеру, один и тот же товар в разных городах можно было растаможить по разным ставкам, с соответствующим прибытком в нужный карман. Или наоборот – в отношении кого-то можно было поставить такие условия, что везти товар в эту точку страны было бы не совсем выгодно. Так произошло в Летной таможне: решением Птичникова карго здесь стало практически невыгодным, что-то было проще растаможить в той же Москве, а потом уже везти сюда внутренним рейсом. Конечно, никто не сидел, сложа руки, и соответствующая делегация направилась к начальнику таможенного управления, но зря – никакие добрые слова, предложения и посулы на Птичникова не подействовали. Челноки все это быстро прочухали. Как результат – убытки, причем не только у карго. Руководители структур пытались воздействовать на губернатора, ходили в областное правительство – без толку. И вот теперь представители пришли к Гордееву.

– Виктор Семенович, – увещевали они его. – Ухватов близко не в теме, вот тебе и решать вопрос – здесь и в управе с Воронковым. За нами не заржавеет, ты это должен понимать. В нашей поддержке ты можешь не сомневаться. Но все зависит от тебя.

Да чего тут не понимать! Виктор уже представлял, какие объемы ввозились сейчас, и какие в перспективе могли бы ввозиться. А фантазия помогала ему понять, что при нынешних объемах приносилось в карман прежнему руководству, и что могло бы приноситься только ему, если… Если он решит вопрос с Воронковым. Но даже если он решит вопрос на этом уровне – неужели Москва не будет против того, что такой кусок от карго уйдет в регион? Головняк.

– Проблему я понял. – Виктор постучал пальцами по столу. – Два вопроса для решения – в управе и в Москве.

Представители переглянулись. Потом разом встали.

– Я первый, если позволите? – спросил Степа, глядя на коллег. Те кивнули и вышли. Плаксин подождал, пока закроется дверь, потом полез в карман, откуда вытащил пухлый конверт.

– Это на решение вопросов, – пояснил он, – понятно, что какие-то решения будут приняты, но лучше бы – положительные. Сам понимаешь. Вообще не я должен был ехать, но начальство в курсе, что мы с тобой хорошо друг друга знаем, вот и направили. Короче – удачи тебе. Если все получится, будем платить и тебе, и туда, куда скажешь. Выгода все покроет. Не подведи.

В другое время Гордеев обратил бы внимание на покровительственный тон Степы, но сейчас он был вынужден быстро решить вопрос с сокрытием конверта в ящике стола – Плаксин уже вышел, и вместо него входил следующий представитель. Его речь была похожей, как и конверт. Не отличался разнообразием и их третий коллега. Хорошо, что ящик до «вложений» был практически пуст. Оставшись один, Виктор потер виски. Потом потянулся к телефону и набрал Добрынина.

– Ребята уже были. Мне нужен расчет, по каким цифрам было бы всем выгодно – и карго, и таможне…

– Я у тебя на столе вчера оставил файлик, не смотрел? Там все расчеты.

Вот черт! Мысли о деньгах вытеснили все остальное, напрочь!

– А, точно! Извини, Леша, не увидел сразу…

Гордеев уставился в цифры, но в голове гудело. Надо пройтись. Пообедать сходить, что ли? Но куда деть конверты? Не оставлять же их в столе…

Самым тупым выходом было засунуть конверты в сейф, но более надежного места Виктор придумать не мог. Закинув конверты в полиэтиленовый пакет, он положил все за железную дверь и закрыл на ключ. «Кто бы видел. Кино, ей-богу!»