Черные подковы - Макс Игнатов (2019)

– А раз понимаешь, скажу тебе так: сам вверх ползу, и тебя буду тащить, сколько могу. И глядишь, недалек тот день, когда сядем в лампасных штанах друг напротив друга и нахерачимся до потери сознания. Как ты, не против?

Вова Насонов был таким же бывшим военным, как и Гордеев, и мысль о генеральском будущем еще была жива в его подсознании. Он помолчал, потом кивнул. Виктор хлопнул его по плечу.

– Вот и славно. Готовься к командировке в Москву, товарищ майор. Я подскажу, к кому подойти.

Наступил день совещания по мятниковской повестке. «Артподготовку» Гордеев провел слабенько. Разослав приглашения на встречу, реально поговорить он смог только с руководством милиции да с погранцами. Аэропортовское начальство, с которым отношения только налаживались, получив его сообщение, элементарно не ответило, а представители некоторых авиакомпаний попросту уходили от конкретики. Было понятно – проблема с «Горными авиалиниями» была на слуху у всех, кто терся в аэропорту. Впрочем, Дима тоже в курсе ситуации. Соваться в администрации города и области было без толку, Мятников там наверняка уже пообщался, по этой же причине Виктор не стал дополнительно звонить и Воронкову.

В назначенный день настроение с утра было не очень. Собрание должно было пройти на таможенной территории, и Гордеев с утра загонял Дубинкина по хозяйственным вопросам – подготовить канцелярию, воду, чтобы чисто было, и так далее. Честно говоря, он немного побаивался, что кто-то проигнорирует собрание – но нет, собрались все приглашенные, и Мятников, присевший слева от Виктора (справа при всем параде разместился Воронков), покровительственно похлопал его по спине, дескать, молодец, все нормально. Тем не менее, открывая собрание на правах хозяина, Виктор откровенно нервничал. Он озвучил известную всем повестку дня и предоставил слово Мятникову. И постепенно вся нервозность сошла на «нет». Дима до того складно рассказывал про все плюсы работы с его предприятием, настолько подробно останавливался на некоторых нюансах, что впору было заслушаться. А когда он вводил в свое повествование цифры со многими нулями, описывал выгоды каждой организации, присутствующей здесь и дополнял все это ссылками на правительство и Президента – Виктор был готов протереть глаза и прочистить уши: тот ли Дима Мятников, которого он знает столько лет, стоит перед ним? Да, тот, но чуть изменившийся. В лучшую сторону. И это было понятно хотя бы потому, как его бурно стали поддерживать присутствующие. Причем не только те, кто это должен был сделать «по велению души» – милиция, пограничники, сам Гордеев и тот же Воронков, но и – что было очень неожиданно – руководители аэропорта. Нет, они не высказывали ПОЛНОЙ поддержки, что было бы равносильно прерыванию всех связей с московскими хозяевами, – нет, но их слова были весьма правильными и однозначно ложились в ту же струю, что и слова Мятникова. Чиновничество выразилось просто – что на пользу, то как бы не во вред, а потому поддержка обеспечена. Дима под столом потирал руки, но Гордеев понимал – еще не все решено. И когда высказаться оставалось только представителям авиакомпаний, все взгляды уперлись в переносицу Кожевникова-младшего. Однако никакой бури не состоялось. Что-то промямлив, тот предложил высказываться дальше всем остальным. На этом совещание можно было считать законченным. Было принято определенной формы резюме, в некотором роде обязывающее всех участников данного мероприятия оказывать поддержку Мятникову и Ко. После подписания этого документа почти все разошлись, остались лишь Воронков, Мятников и Гордеев.

– Опять нет повода не выпить, да, Дмитрий Васильевич? – улыбнулся Воронков.

– Однозначно, – засмеялся Мятников. – С меня кабак, выбирайте, какой.

– Только не сегодня, – генерал посмотрел на часы. – У меня сегодня… м-мероприятие. Я позвоню.