Магия вне закона - Екатерина Севастьянова (2018)

– Я просила его помочь, – неуверенная, что вообще стоит об этом говорить, осторожно начала я. – Не один раз и не два. Его ответ всегда оставался неизменным: «Я не помогаю заключенным в переизбрании меры наказания». – Я тяжело вздохнула. Йонас и так мне помог, требовать чего-то свыше той неоценимой защиты, которую он дарил в стенах Обители, было бы просто бессовестно. – Мистер Рай не хотел связываться с конгрессом. Он четко обозначил свою позицию еще год назад при наших первых встречах. Я почти сразу смирилась, что помощи ждать не от кого, и как только немного пришла в себя, пробовала отыскать адвоката среди верховных, но…

– …но Обитель не дает заключенным связаться с внешним миром. Встречи с адвокатом проходят в присутствии родственников, – печально улыбнулся Леннер, положив свою ладонь поверх моих. – Я понял. Никто не захотел вас поддержать. Я помогу. Устроить заседание в зале конгресса не проблема. Достаточно одного моего заявления о пересмотре вашего дела, и конгресс безотлагательно соберет комиссию.

Я попыталась вернуть разбушевавшуюся надежду с небес на землю.

– Почему-то в ваших словах я слышу такое отчетливое «но»? – Так и хочется закончить за него предложение: «Я, конечно, помогу, но…»

– Но… – он помедлил, явно подбирая слова, – но вы же понимаете, что с вас не снимут обвинения в полной мере? Мисс Рейтли, вы убили верховного мага. Пусть это было не спланированное убийство, а убийство по неосторожности или превышение самообороны, суть от этого не меняется.

Я молча рассматривала его руку. Без военных перчаток это была огромная ладонь, намного больше моей, с порезами и мозолями от тяжелой рукояти иллюзорного меча, которым капитан орудует, как невесомой зубочисткой. Вот это сила! О такой мечтают многие. И я когда-то тоже мечтала. С такой силой можно перестать бояться и начать жить.

– Мне снизят срок, если пересмотрят дело?

– Ненамного.

– Насколько?

– Вам не понравится мой ответ.

– И все же я хочу его услышать, – твердо решила я. – У меня не было адвоката, и никто не мог мне рассказать о возможных перспективах в пересмотре дела. Хоть вы и не адвокат, мистер Леннер, но, безусловно, знаете законы конгресса изнутри. Я могу рассчитывать на освобождение? – с надеждой посмотрела на него. – Через год или… ну или допустим лет через десять? Мне будет больше тридцати, полжизни позади, но все же это лучше, чем ничего.

Леннер покачал головой.

– Нет, – категорично произнес он. В его голосе послышалось разочарование от своих собственных слов. – Если вам от этого станет легче, то, пожалуйста, можете рассчитывать на досрочное освобождение. Хотя на вашем месте я бы не стал тешить себя несбыточными иллюзиями. Мне жаль… но ни через год, ни через десять лет вас никто не освободит. Если конгресс посчитает, что вы превысили самооборону по отношению к представителю конгресса, то в лучшем случае вам грозит чуть меньше, чем пожизненное заключение в Обители. Лет пятьдесят-шестьдесят с изменением условий содержания. Досрочного освобождения Обитель не предусматривает.

Я почувствовала горечь на языке и, ойкнув, отпустила губу, которую истерзала до крови. Надежда была. Я много планов строила на повторное заседание. Ну а теперь надежда медленно скатывалась вниз по отвесной скале. В пропасть. Где она непременно разобьется вдребезги и забьет меня осколками.

– Это все? – я закрыла глаза, представляя себе эту надежду в виде нарисованного человечка, который хватается за каждый выступ, но все равно срывается и продолжает падать, пытаясь за что-нибудь ухватиться помимо свистящего воздуха. – Намекаете, что у меня нет никаких шансов? Должно же быть что-то еще… – я запрокинула голову, опасаясь, что не сдержу слезы. – Есть ведь какой-то выход? Альтернатива пожизненному заключению? – и все же я всхлипнула. – Конгресс примет во внимание, что у меня не было другого выбора, кроме как защитить себя от смертельного заклинания?