Незваный, но желанный - Татьяна Коростышевская (2021)

— Кроме меня, непослушной, убийство Бобруйского у вас расследовать некому. Потому петлички с меня рвать вы погодите, сперва службу исполнить позвольте. А в свободное от службы время я с Грегори своего драгоценного глаз не спущу. После, когда он ото сна пробудится, мы с ним вместе решим, в каком качестве я при нем в Крыжовене останусь, любезною супругой вовсе без чина, либо… Впрочем, вашего превосходительства это уже касаться не будет.

В голове Семена Аристарховича стало пусто и гулко, он шумно дышал, не в силах подобрать приличных слов. Наконец выдавил:

— Расследование?

— Поделим полномочия, — кивнула сыскарка. — Я займусь купцом, вы окончите старинное дело вашего Блохина.

Они помолчати. Вернувшийся Давилов многозначительно кашлянул у порога.

— Евсей Харитонович, — Геля развела руки, будто готовясь заключить коллежского регистратора в объятия, — коечку мне здесь организуйте, не в службу, а в дружбу. Репутация моя девичья вовсе порушена, посему скрываться более не желаю. Распорядитесь. Хрущ ждет? Тогда я с ним к Бобруйским отправлюсь, тело осмотреть. Вас же, господин Крестовский, более задерживать не смею, подземелья вас, кажется, заждались.

Семен витиевато, но неслышно ругнулся.

Зеленые глаза сыскарки дрогнули, ручка поднялась к мочке правого уха.

— Стыдитесь, ваше превосходительство, при дамах…

Крестовский заметил в девичьем ушке белоснежный продолговатый предмет, сказал одними губами:

— Ты уверена?

Геля улыбнулась и решительно кивнула.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,

в коей раскрываются причины возвращения надворной советницы, а также немало места отводится дамской обуви

Определяемые законом наказания уголовные суть следующие:

— лишение всех прав состояния и смертная казнь;

— лишение всех прав состояния и ссылка в каторжные работы;

— лишение всех прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь;

…Виды смертной казни определяются судом в приговоре его.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, 1845

Неспокойно было на сердце, вроде же все ладно сделала, правильно, по закону и по уму, а все равно удовольствия не ощущала. Федор втащил мой сундук в вагон, задвинул на багажную полку, отдал честь и вышел на перрон дожидаться отправления поезда под вокзальным фонарем. Попутчиков пока не появилось, я сидела в душноватом купе в одиночестве и пыталась ни о чем не думать. Три дня дороги мне время для раздумий предоставят с избытком. Однако что меня гложет? Привычно разделим переживания на две неравные части: личную и служебную. Личная… Ты, Геля, ветреница. Будучи влюбленной в Семена Аристарховича, ухаживания господина Волкова принимала, целовалась с ним даже не единожды, то есть поцелуям не противилась, но все равно считается. И от того неловко себя чувствуешь, потому что Семушке в измене не призналась. Времени не нашлось? Ну да, да, ни минуточки.

Печально вздохнув, я прижала ладони к горячим щекам.

Не ложь, но умолчание. Исправлюсь. Что еще? Кольцо на руке Крестовского? Ну да. Ревнуешь? И это тоже. Ну так прекрати. Ты не барышня сентиментальная, чтобы по косвенным признакам ужасы надумывать.

С личным пока все. Что до дел сыскарских, после подумаю.

Отправление задерживалось, я рассеянно порылась в сумочке, достала очки с чародейскими стеклами, зачем-то их нацепила. Над дверью купе мерцала рунная вязь, то ли от клопов, то ли от сквозняка, больше ничего чародейского не наблюдалось. Прижавшись лицом к оконному стеклу, я стала глядеть наружу. Федор дежурил у фонаря, рядом стоял какой-то провожающий господин в темном цилиндре и в пальто с меховым воротником. Губы господина шевелились. Забавно. С кем он говорит?

Скользнув рукою в сумочку, я достала «жужу», свой полезный амулетик. Все развлечение.

— …в окно смотрит… — перевела «жужа». — Младший чин сопровождает… а чародей не стал…

Он обо мне?