Эликсир ненависти (сборник) - Джордж Энгланд

— Даже если я прав и легко найду другую лестницу, мне это не повредит. Если я неправ, для меня будет бесценно вернуться прямиком сюда и начать заново с прежнего места. А не то, если здесь целая прорва ходов и лестниц, я, пожалуй, еще, вконец собьюсь. Надо оставлять какой-то след по пути. А единственное, что приходит в голову, это уподобится Тезею в лабиринте на Крите и разматывать нить, куда бы я ни подался.

Подумав так, он вновь присел. Быстро снял ботинки и носки.

— Повезло, — проговорил он, беря в руку последние, — мой ревматизм требовал грубой шерсти. — И проворными пальцами опытного ученого он взял карманные ножнички и аккуратно перерезал закрепляющий стежок на пальцевом конце одного носка, а затем и другого. Затем, наивнимательнейше проследив, как переплетается шерсть, стал осторожно распускать вязку. Носки, связанные вручную из шерсти где-то в Германии, распускались мягко и легко, нить ни разу не порвалась и не запуталась. Закончив распускать, Деннисон смотал изящный клубочек. Вместе носки дали более шестисот ярдов нити.

— Она не так хороша, как шелковая нить Ариадны, — мрачно улыбнулся он себе, — но столь же полезна.

Он вновь обулся, пошарил вокруг, пока не подвернулся приличного размера каменный зубец, отслоившийся от стены, привязал к нему конец нити, а затем, тщательно разматывая клубок, осторожно начал спускаться туда, где надеялся найти путь, ведущий к дверце наружу. Пошло несколько минут. Через его пальцы уже проскользнул узелок, соединявший оба бывших носка. То есть, Деннисон сделал около трехсот ярдов. И все же, хотя время от времени он приближался к противоположной стене и щупал ее, ища отверстие, он ничего не нашел. Скала по-прежнему оставалась сухой и зернистой, как доктор ни старался, но не мог найти ни малейших следов влаги и плесени.

Предельно растерянный, испытывающий дурноту, он опять остановился подумать.

— А не попал ли я в новое ответвление? — сдавленно произнес он в кромешной тьме, куда там знаменитая Египетская. — Если да, то я пропал.

В самом деле. Ему казалось, что ступени здесь площе, шире и менее истертые, чем те, которые он помнил.

— Где я? — неожиданно взвыл он в ужасе. И, потеряв власть над собой, стал посылать вопль за воплем в непроницаемую тьму. Эхо быстро затихало, убитое гнетущей атмосферой, обрушившейся на него, точно свинцовая плита.

— Вперед! Вперед! — вскричал он в приступе паники. И, быстро разматывая клубок, побежал, спотыкаясь, вслепую вниз по изгибающейся лестнице, ища, где же тут, наконец, потянет воздухом, пока вдруг не ударился с разгону на нечто твердое, но отнюдь не каменное. Он удара он зашатался, голова пошла кругом, в глазах засверкали искры. Но он удержался на ногах, выпрямился и, хотя схлопотал синяк по лбу, протянул руки, чтобы проверить, что там. В этот миг шерстяная нить ускользнула из пальцев. Но он даже не заметил этого в возбуждении. Ибо, обследуя ладонями то, что преграждало дорогу, понял, что это железо. Железная плита. И, похоже, порядком подвергшаяся разрушению.

— Железная плита? Здесь? — спросил доктор, ошеломленный. Склонившись вперед, он в волнении обследовал поверхность. — Ага, дверные петли. — Пощупал с другого краю. — Засов! — Толкнул его. Тот не поддавался. Собрав свои вновь обретенные силы, доктор потянул на себя. Толкнул плиту внутрь. Не двигается. Подналег плечом. По плите пробежала дрожь, петли заскрипели.

— Уф, — фыркнул он и снова бросился на дверь. Со скрежещущим злобным стоном дверь полетела внутрь. И, хотя мрак внутри не уступал тому, что на лестнице, Деннисон понял по душному застоявшемуся воздуху, да еще каким-то шестым чувством ощутил, что попал в некий склеп или крипту, вырубленную в природной скале.