Афера для своих - Геннадий Сорокин (2021)

– Прикинь, вчера я заплатил отдельно за номер и отдельно за себя. Сегодня заступила новая смена, и деньги снова потребовали. Беспредел какой-то! И требуют-то доллары, а не рубли. Двадцать баксов за беспрепятственное посещение своего номера в любое время дня и ночи. Деньги требуют за мое пребывание с тобой в номере, который полностью оплачен.

До ресторана Марина и Джо прогулялись пешком. Вьетнамец выступал в роли экскурсовода. О каждом примечательном здании он мог рассказать забавную историю, скорее всего выдуманную или почерпнутую в источнике, не заслуживающем доверия, но Марине все, что рассказывал Джо, было интересно, все в новинку. Она была очарована огромным красивым городом, который до этого видела только по телевизору.

За обедом они распили бутылку красного сухого вина, повеселели. Обратно возвращались в сумерках. Джо еще днем присмотрел валютный магазин и решил напоследок поразить Марину – купить ей что-нибудь эксклюзивное, сапоги «Саламандра», например. «Выбирай любые. На ценник не смотри. У меня денег на все хватит».

Чтобы сократить путь до магазина, Джо пошел напрямик, через дворы, но не учел, что Москва 1993 года была совсем не такой, как во времена его студенчества. На заре капитализма в каждом дворе столицы России была своя банда, беззастенчиво грабившая прохожих.

– Стоять! – раздался грубый окрик из темноты.

От ближайшего подъезда к Марине и Джо подбежали трое парней, преградили путь к проспекту. В руках у одного из них был нож с длинным лезвием. Парень не думал скрывать оружие. Напротив, он держал нож лезвием вперед, как бы демонстрируя решимость в любой миг пустить его в ход.

«Все, мамочка, приехали, – с замиранием сердца подумала Федосеева. – Если рыпнемся – обоих прирежут».

– Слышь, ты, узкоглазый, – сказал один из парней, – у нас новые обычаи. Кто ходит по этому двору, тот нам дань платит. Ты…

Дальше он ничего сказать не успел. Молниеносным движением Джо ударил его кулаком в горло, развернулся и каблуком ботинка разнес человеку с ножом коленную чашечку. Третий грабитель опешил, не сразу сообразил, что ему лучше убежать, а не ждать, когда вьетнамец изуродует и его.

– Ты, это… ты не так понял…

Парень попятился, встал в оборонительную стойку, сжал кулаки.

– Говорила мне мама: не ходи в Москве по подворотням, – пробормотал Джо. – Смотри!

Вьетнамец вытянул левую руку в сторону, щелкнул пальцами. Грабитель машинально посмотрел, куда показывает незнакомец, отвлекся и пропустил удар ногой в висок.

– Уходим! – скомандовал Джо, схватил Марину за руку и быстро вывел на проспект. – Как интересно стало жить в этом городе! – весело сказал он, оказавшись в толпе москвичей. – Во времена моей молодости меня узкоглазым никто не называл и налог за перемещение по дворам не требовал. Марина, прекрати дрожать! Успокойся. Сделай глубокий вдох и медленно выдохни. Запомни: ничего не случилось. Мы просто гуляем, наслаждаемся зимней Москвой.

– Ты никого не убил? – спросила перепуганная Федосеева.

– Хочешь вернуться, первую помощь оказать? Не думаю, что оценят.

Джо, дав приличный круг по городу, повернул к гостинице.

– Марина, забудь об этой стычке. Ничего не было. Ты приехала в Москву, сидела в номере, потом прогулялась по городу, в подворотни не заходила, грабителей не видела. Меня вообще в Москве не было. В самолете с тобой летел какой-то проходимец, который украл паспорт у Дао. Сам Дао из Сибири не выезжал, это могут подтвердить свидетели. И потом, помяни мое слово, никто не пойдет в милицию заявление писать. Тот фраер, которому я ногу сломал, в больнице скажет, что сам упал. Такова нынче жизнь: получил по рылу – сам виноват.

В номере Джо с порога велел девушке раздеваться.

– Дай я в душ зайду, – попросила Марина, но он и слушать не захотел.