Атмосфера - Марина Павлова (2019)

Обустроенная комната вышла вполне приличной. Старого брезента они все-таки добыли, швы и стыки его со стенами изнутри дополнительно старым тряпьем утеплили – вышла интересная дизайнерская находка – пестрая верхняя окантовка.

Не лепнина – говорила Манька – но тоже интересна.

В комнату поставили старую буржуйку и вывели трубу в окно с настоящим, между прочим, стеклом. Неструганный стол и пару табуреток Митька мастерил с нежностью. Драные пожертвованные семье матрасы – обычная постель супругов казались в этот раз выше и украшенные подаренной Поленькой накидкой из кусочков ткани вполне напоминали постель и очень уместно дополняли дизайн.

Красота – радовался Митька – ох и заживем мы тут, все б так жили! Однако Манька неожиданно удовольствия супруга не разделила. Мало этого – отказалась за окончание работ выпить! Она озирала злыми глазами таких же заморашей, как они сами, набившихся в комнату праздновать новоселье и напирая на Митьку грудью, закричала – ты, что нашу новую комнату в бомжатник превратить хочешь? А ну вон – все вон отсюда!

Митька и компания были безжалостно изгнаны на холод. А Манька осталась одна. Когда же ее тепленький супруг, покачиваясь воротился к утру домой, Маньки там уже не оказалось. Комната блестела свежевыметенными полами, сам обломанный веник аккуратно стоял в углу, а на по солдатски натянутом покрывале, несмотря на многочисленные швы, отсутствовала единая морщинка.

Митька почему-то испугался до полного протрезвления и кинулся Маньку искать. Он разыскал только помощников в этом нелегком деле – недавних собутыльников, но сама супружница как в воду канула. Остаток дня Митька сидел на матрасах и тихонько плакал. В их супружеском тандеме именно у него слезы стояли близко и он их не стеснялся «гордость нам не по чину». Его успокаивали местные дружбаны – куда она, мол, денется – найдется.

Митька однако не успокаивался. Вдруг он подскочил на месте – вот! Я знаю, где она. Подхватился и выбежал вон.

Митька хорошо понимал жену. Он догадался. Манька никогда не ходила на место, где прежде стоял их дом, далеко обходя их пепелище – застарелую боль. Сейчас она сидела на старом в другой для нее эпохи обгоревшем бревне сруба и ее на пару с воспоминанием уже основательно припорошил меленький снежок.

Манька, Манечка, вставай скорей, примерзнешь ведь!

Мария послушно позволила себя поднять и проговорила замершими губами – Мить, нам надо свое. Свой дом. Понимаешь? Мы ведь хозяева здесь еще. Верно? Так вот – будем строиться.

Но как? У нас денег даже на рукомойник нету.

Не знаю, как. Но нам надо свое – упрямо вторила себе Манька..

После этого исторического для семьи артистов дня, Маньку стало не узнать. Она драила их комнатенку, а привычные – когда проспятся мини-концерты на рынке, начинала теперь и заканчивала с точностью до минуты, что бы человек, желающий их с Митькой послушать, знал, что ему не придется зазря туда-сюда пешкодралить. Кроме того, Манька искала по городу работу и бралась за все, что предлагали. Пить – совсем не пила. Когда же она прослышала про предстоящую свадьбу, явилась к Нелли.

Если рискнешь меня тамадой взять – я тебе такое гулянье отгрохаю – не только ты, город никогда не забудет.

Мань, не могу я, сама понимаешь…

Понимаю, я сейчас уйду – ты не беспокойся. Но если все же надумаешь – хотя бы за пару недель скажи.