Эвакуация - Алексей Сидоров (2021)

– Он… – Мать на секунду замолчала, потом продолжила: – Он тебе понравится. Обещаю!

– Правда?!

Мама отвела глаза и, глядя в пол, произнесла:

– Обещаю! Он – достойный человек.

«Достойный»! Не хороший, не замечательный – просто «достойный». Почти как «отстойный». Таким нехорошим словом девочки в школе называли парней, которые их доставали – например, дергали за косы.

Шаги в коридоре.

Чужой мужчина зашел в дом.

Мама повела к дверям – сквозь толпу незнакомых, но почему-то очень возбужденных людей. У всех – расширенные зрачки. Это я позже узнала, что они становятся такими от спиртного. Все новые родственнички уже успели наподдать. Незнакомцы казались инопланетянами, которые вытягивали энергию из маленьких девочек, как я, просто заглядывая в душу огромными глазами-блюдцами.

– Мама, мне страшно! – прошептала я.

Она не ответила.

– Здравствуй! – сказала мать человеку, который появился в коридоре.

Мужчина в черном плаще. Лицо освещала лампа, подвешенная в углу. Из-за чего и без того страшное лицо Замены приобрело зловещий оттенок. Казалось, он когда-то давно упал лицом в костер, но выжил.

Мужчина наклонил голову, внимательно разглядывая меня.

Казалось, взгляд пронизывает насквозь, попутно сжигая воспоминания о семье, которая у меня была. О маме и папе, которые обнимали и шептали, что я самая лучшая.

Всего этого не стало, а вместо папы теперь будет он.

Страшный человек.

Мужчина присел на корточки и протянул руки. Хотелось одного – бежать не оглядываясь!

– А вот и наша маленькая красавица! – сказал мужчина, облизнув потрескавшиеся губы.

– Давай же, поздоровайся с Максимом Сергеевичем! – попросила мама.

Руки дрожали, когда я протягивала ладошку страшному мужчине. Тот вдруг резко дернулся и схватил мою кисть.

Боже, какие у него холодные руки. Как у мертвеца.

– Ну, здравствуй. Я – твой новый папа! – сказал Замена.

* * *

– Погоди, ты сказала – Максим Сергеевич?

– Да!

– Отец говорил про Максима… перед тем, как умереть.

– Я слышала.

– Это тот самый Максим?

Наташа пожала плечами.

– Не знаю, но мне кажется, не тот же… Знаешь почему?

– Почему?

– Потому что тот Максим, про которого я говорю, он не мог быть добрым. И даже не запутался, нет! То, что он делал, он делал целенаправленно. С полным осознанием того, чем занимается. Хладнокровно.

– А что он такого сделал?

– Об этом я и хотела рассказать.

– Хорошо, тогда не будут тебя перебивать.

– Спасибо! – Наташа едва заметно улыбнулась и продолжила рассказ.

* * *

Уже через месяц Замена освоился, как у себя дома. И если поначалу еще делал вид, что заботится о маме и мне, то потом, в конце концов, он стал таким, каким и был всегда, – самодовольным больным ублюдком. Стал поколачивать мать. Она же делала вид, что все в порядке. Когда я в очередной раз встречала ее с синяком под глазом, старательно замазанным тональником, то мама неизменно отводила глаза в сторону и говорила, что ударилась о косяк.

О косяк?! Как так вообще можно об него удариться?!

Зато в доме действительно появились деньги, а с ними и продукты, которые мы до этого даже не пробовали. Вплоть до лососевой икры и сыра с плесенью. А еще – деньги. Не сказать, что мы купались в роскоши. Но, тем не менее, у мамы появилась новая шуба, в которой она, правда, почти никуда не ходила. Разве что пару раз в первые месяцы – в кино да в ресторан. Но рестораны и киношки быстро закончились, начались разборки.

– Мама! – сказала я ей как-то, когда Максима не было дома. – Ты ведь его не любишь. Почему ты с ним?

Мать шумно выдохнула.