Будь моей няней - Маруся Хмельная (2021)

Проснувшись, я отправилась к себе, чтобы заняться утренним туалетом и переодеться. Я подошла к окну, которое всю ночь оставалось открытым, чтобы выветрился запах андонэа. Мне хотелось полюбоваться на эти чудесные цветы, выставленные на улицу. Но я была неприятно поражена! Все они были варварски поломаны, распотрошены и раскромсаны. По ним потоптались и полили грязью. Увиденное меня расстроило. Да еще и на подушке я обнаружила «привет» от недоброжелателя — в клочья разодранный цветок андонэа.

Я поспешила убрать его, пока никто не видел. И после того, как привела себя в порядок, побежала в сад искать садовника и побыстрее убрать искалеченные цветы. Мне не хотелось, чтобы граф расстроился, увидев такое варварство.

Однако он уже был там и вместе с садовником устранял следы ночного вандализма.

— Имма?.. Хотел убрать, пока ты не видела…

— И я тоже, — улыбнулась я, мягко взяла за руку и погладила.

Антуан крепко сжал мою руку в ответ.

— Кто это сделал? — Гнев его прорывался наружу.

— Думаю, хозяйке Ливии не нравятся твои знаки внимания ко мне. Но не наказывай саму Ливию. Ее вины в этом нет.

Я успокаивающе поглаживала длинные пальцы графа и увлеклась. Когда подняла голову, заметила чернильный оттенок в его глазах. Я уже знала, что это признак того, что мне следует остановиться, иначе придется в какой-то момент идти до конца. В общем, как сказал однажды граф мне в спину: «Беги, Имма, беги, пока можешь». Я заискивающе улыбнулась и попыталась выдернуть руку.

— Им-ма… — протянул граф тягуче. — Мы с тобой сегодня еще не здоровались как положено. Знаешь, как надо желать мне доброго утра?

Голос его зазвучал соблазнительно низко и с бархатной интонацией.

— Мм… дайте угадаю, граф. Сделать книксен и пожелать доброго утра?

— Нет…

— Принести кофе в постель? — улыбнулась я.

— Мм… соблазнительно. Но хочу я не кофе… Пойдем поищем укромный уголок, и я покажу тебе, как хочу встречать утро…

Граф потянул меня за собой, и мы, как подрос тки, побежали прятаться в саду среди деревьев подальше от посторонних глаз. Граф прижал меня к стволу тиса. Я почувствовала приятную тяжесть его сильного тела. Сладкая истома тягучим сиропом растеклась по всем моим членам.

— Имма… любимая…

Антуан припал к моим губам в жарком поцелуе. Нас обоих сжигала страсть, а то, что приходилось скрываться и вырывать поцелуи украдкой, лишь подстегивало притяжение.

Едва мы успели насладиться поцелуями, как услышали зов садовника, искавшего Антуана, а потом и голос Ливии, которая что-то толковала про остывающий завтрак.

— Пора возвращаться, — вздохнул граф.

За завтраком Ливия поздоровалась как ни в чем не бывало. Граф хотел сказать что-то резкое, но я незаметно погладила его по руке под столом.

— Как спалось, Ливия? — хмуро поинтересовался он, сдержавшись от проявления недовольства.

— Спасибо, мэллорд, что-то не очень. Проснулась разбитой, будто и не спала. Наверное, это возраст, — пожаловалась она.

Мы с графом переглянулись.

— Вы не хотите отдохнуть, Ливия? Может, вам пора взять отпуск?

— Нет, никак нельзя. — На миг на ее лице проступил испуг.

Я сжала руку Антуану.

— Хорошо, Ливия, нельзя так нельзя, — смягчился он. — Но покажитесь хотя бы лекарю.

— Хорошо, мэллорд, — послушно согласилась Ливия.

Когда после завтрака я зашла в свою комнату, в ней стояла большая клетка на подставке, в которой сидели несколько экзотических птичек — кулешек, у которых было еще одно название: «певчая роза» — за их красивое пение и внешний вид: сама птичка имела черно-белое оперение, а грудка у нее была ало-малиновая. Эти птицы пользовались большим спросом у аристократов, иметь их считалось высшим шиком, но они плохо размножались в неволе, поэтому в настоящее время находились на грани исчезновения.