Право крови - Ричард Кнаак (2006)

Звероподобная тварь захохотала, сорвала с себя остатки плоти несчастного Седрика и тут же снова прибавила в росте и в ширине плеч, превратилась в громадного латника с ужасающим шлемом в виде бараньего черепа на голове.

Выругавшись, Ахилий отступил на шаг, изготовился к выстрелу и, вспомнив полет первой стрелы, вновь спустил тетиву.

На сей раз стрела отскочила от латного наплечника.

Устрашающий воин осклабился.

– Плоховато, – глумливо проскрежетал он. – Не лучший твой выстрел, не лучший…

От его голоса – замогильного, немедля напомнившего лучнику тот миг, когда он коснулся странного камня невдалеке от Серама – по спине Ахилия волной пробежала дрожь. Клинки мечей замелькали в воздухе, точно пара смерчей, и на этот раз Ахилий отскочить не успел. Один из мечей полоснул по бедру. Вскрикнув, охотник рухнул на пол.

– Из тебя выйдет добрый морлу, – пророкотал закованный в латы гигант. – Похуже меня, Дамоса, однако же неплохой. Быть может, я доставлю твой труп господину…

С этими словами он вскинул оба меча…

Из-за спины Дамоса донесся чей-то негромкий голос. Казалось, Ахилию он знаком, но в то же самое время этот голос звучал столь же неестественно, как и голос морлу.

Громадный воин дернулся, будто кукла-марионетка в руках неловкого кукловода, зашипел, развернулся лицом к стоявшему сзади. Ахилий потянулся за луком, однако замешкался, не зная, куда стрелять. Единственным незащищенным местом оказалась шея под самым затылком, но в прошлый раз пущенная туда стрела с врагом не покончила.

– Кто ты таков? – спросил Дамос. – Что это ты говоришь?

Второй голос откликнулся, однако язык ответа оказался Ахилию неизвестен.

Морлу испустил вой, согнулся едва ли не пополам, выронил один из мечей.

– Перестань! Перестань!

Взмахнув оставшимся в руке мечом, Дамос рванулся вперед, но словно наткнулся на неодолимую стену, негромко ахнул и пал на колено. Второй меч зазвенел об пол, разделив судьбу собрата.

Темная фигура позади морлу произнесла один-единственный слог.

Дамос вновь взвыл, затрясся всем телом. Со стороны морлу внезапно пахнуло густой вонью – вонью мертвечины.

С последним жалобным стоном закованный в латы гигант безжизненно осел на пол. Вонь мертвечины усилилась.

Зажав нос и рот, Ахилий изумленно уставился на того, кто возвышался над вражьим телом.

– Мендельн?!

Ульдиссианов брат взирал на Ахилия, будто бы глядя не на него – сквозь него. От Мендельна веяло чем-то, вогнавшим лучника в дрожь, точно такую же, как в тот момент, когда он понял, что происходит с Седриком. Нет, зла в Мендельне Ахилий не чувствовал – чувствовал нечто иное, вновь живо напомнившее о прикосновении к камню.

– Кир и' Траг'Ул дискай, – наконец сказал Мендельн, как будто эта абракадабра разом все объясняла.

Поднявшись, Ахилий взглянул на морлу. Судя по запаху, да и по виду, он мог бы поклясться, что эта тварь мертва далеко не первый день, а то и не первую неделю. Казалось, тело гниет, разлагается прямо на глазах.

Тогда охотник снова поднял взгляд на Мендельна, бледного, точно труп у его ног. Внезапно младший из братьев моргнул, лицо его вновь озарилось жизнью, однако при виде открывшейся перед ним картины исполнилось изумления и ужаса.

– Ахилий… что… где…

И в этот миг дом исполнился шума. Внизу и где-то неподалеку раздались треск и чьи-то крики, откуда-то со стороны покоев, отведенных Ульдиссиану с Лилией, донесся оглушительный грохот… а ведь лучник, исходя из слов фальшивого Седрика, полагал, будто в их спальне нет ни души.

Одна из ближайших дверей распахнулась настежь, и в коридор, крепко сжимая у горла ворот халата, подаренного мастером Итоном, выбежала Серентия. Первым ей на глаза попался Ахилий, за ним – Мендельн, а после она, наконец, заметила и омерзительный труп на полу. К чести ее, дочь торговца сдержала крик и тут же спросила:

– Где Ульдиссиан с Лилией? Что с ними?