Право крови - Ричард Кнаак (2006)

Наконец-то заметивший Ульдиссиана, поборник Собора Света приготовил бич к новому удару.

– Сдавайся добром, Ульдиссиан уль-Диомед, не то я буду вынужден причинить твоему брату еще большие муки!

Эти лживые речи – заявление, будто в новом ударе бичом по Мендельновой спине будет виновен он, Ульдиссиан – лишь разъярили крестьянина сильнее прежнего. Эх, вот этих бы сейчас бичом – всех, кто осмелился бичевать его брата…

Бич начальника охраны изогнулся змеей, взвился в воздух, точно подхваченный внезапным порывом ветра. Изумленный, истязатель дернул оружие на себя, книзу, но вместо этого плетеный кожаный ремень бича обвился вокруг его шеи.

Мужчина потянулся к бичу, чтоб размотать его, однако бич в тот же миг туго сдавил его горло. Вытаращив глаза, начальник охраны инквизитора выпустил рукоять, ухватился за ремень обеими руками, коротко, сдавленно всхрипнул.

Охранник, стоявший к Мендельну ближе всех остальных, бросился выручать командира, на бегу вкладывая оружие в ножны. Однако его рука вдруг повернулась так, что клинок, пройдя мимо ножен, каким-то непостижимым образом выгнулся кверху и вонзился в тело охранника чуть ниже кирасы.

Ошеломленный, с обагренными кровью ладонями, охранник покачнулся, навалился на своего начальника, а тот, страшно пуча глаза, в отчаянии дергал, рвал с горла чудовищную удавку. Наконец раненный собственным клинком осел наземь подле Мендельна, в ужасе шарахнувшегося прочь, а поборник Собора Света в последний раз захрипел и присоединился к собрату по вере. Бич так и остался туго затянутым на его шее.

– Ульдиссиан! – откуда-то сзади крикнула Лилия. – Берегись остальных!

Покосившись вбок, крестьянин увидел уцелевших охранников инквизитора, сбегающихся к нему. В глубине души Ульдиссиану захотелось пуститься наутек, но ярость пересилила страх, и он устремил гневный взгляд навстречу вооруженным противникам, посмевшим запугивать мирных крестьян во имя своей непорочной секты.

Один из бегущих споткнулся, поднял руку с оружием, и…

Острие его клинка вонзилось точно под подбородок охранника, бежавшего рядом. Воин, забулькав горлом, упал, а, падая, выронил собственное оружие, удачно подвернувшееся под ноги еще одному из охранников. Споткнувшись, охранник развернулся в воздухе на пол-оборота и рухнул, ударившись об утоптанную землю затылком. Слышно хрустнула кость, и инквизитор замер с нелепо, неестественно вывернутой головой.

Однако за это время остальные охранники взяли в кольцо Ульдиссиана, смотрящего на них, как на паразитов, пожирающих его урожай. На его взгляд, от полевых вредителей эти слуги Собора не отличались ровным счетом ничем. Ульдиссиан вспомнил, как однажды обнаружил в хозяйстве зараженный паразитами целый амбар зерна. Способ избавиться от вредоносных тварей, не дать им размножиться, добраться до остального урожая, был только один. К этому-то способу он и прибег – сжег амбар, сжег дотла, вместе со всеми паразитами…

Спалил их всех без остатка…

Охранник, оказавшийся впереди остальных, пронзительно завопил, выронил меч и в ужасе уставился на собственные пальцы, чернеющие у всех на глазах. Никто и моргнуть не успел, как его руки обуглились, жилы и мускулы обернулись пеплом, и даже кости темнели, темнели, пока не истаяли вовсе.

Когда руки охранника обратились в прах, его самого постигла та же участь. Лицо мужчины сморщилось, все тело затряслось, латы утратили блеск, почернели, точно брошенные в пылающие угли пекла. Охранник пронзительно завопил, но его вопль оборвался, едва язык рассыпался в мелкое крошево.

Следом за языком исчезли глаза, с ужасающей бесповоротностью стекшие в глубины глазниц. Рассыпавшееся в прах, почерневшее тело рухнуло наземь грудой костей, задымившихся и тоже распавшихся на угольки.