Потерянные ключи - Ирина Андрианова (2021)

– Это очень кстати, – я тоже растянул губы в улыбке. Спал я одетым, так что, кроме посещения санузла, никаких специальных процедур для перехода в дневное состояние мне не требовалось. Я довольно быстро присоединился к Тасе-2 на кухне. И убедился, что ей явно доставила удовольствие сервировка стола. Было педантично и старательно – салфеточки веером, симметрично выложенные ложечки. Ничего похожего на стиль Прежней Таси.

На большой тарелке (Прежняя Тася редко ее использовала) были разложены бутерброды – пара с сыром, пара с колбасой, еще с вареной сгущенкой и с вареньем. Глядя на это великолепие, у меня сразу пробудился аппетит.

– Сделать вам какао с молоком?

– Конечно!

Мы опять чинно уселись друг напротив друга. Сладкий горячий какао и вкус колбасы, оказывается, могут в известной степени примирить даже с такими небывалыми обстоятельствами. Хотя бы на время.

– Я не спросил вчера – а чем вы занимаетесь? Работаете? Должно быть, фрилансом?

Улыбка спала. Она и этого не знает?

– Сейчас … временно… не работаю. У меня… сложности с поиском работы. Я мало что умею.

– А давно вы без работы? – спросил я, хотя и догадывался, что на этот вопрос ответа у нее не нет.

Она сосредоточенно смотрела перед собой. Пыталась придумать? Нет, видно, честно пыталась уверить себя, что знает. Но у нее не получалось. Взглянула на меня, словно прося помощи.

– Наверное, месяца два уже? – подсказал я.

Задумалась.

– Полгода?

Радостно закивала. Срок в полгода для человека, забывшего все на свете – индульгенция. События полугодичной давности разрешается не помнить.

Мы доели вчерашние суши. Тася-2 сполоснула упаковки в умывальнике и стала пристально разглядывать. На мой вопросительный взгляд пояснила:

– «Пэпэшка». Маркировка «ПП». Можно сдать на переработку.

Затем открыла один из ящиков под кухонной столешницей, порылась там, вытащила сначала один пакет – он был набит такими же, как он сам, полиэтиленовыми пакетами – а из-за него достала другой, в который и поместила плоскую упаковку.

Я остолбенел. Тася так никогда не делала! Нет, в душе она понимала необходимость раздельного сбора отходов, нашу ответственность за планету и все такое прочее. Но ей не хватало убежденности, чтобы побороть лень. Поэтому, со вздохом соглашаясь с моими рассуждениями про ответственность, она оправдывалась, что если бы бачки для раздельного сбора стояли у нас во дворе, то она, конечно же, в первых рядах понесла бы туда промытую упаковку и т.д. Но так как их нет, то прости и ей очень стыдно, но у нее нет сил и слава богу, что ты (я) исполняешь эту кармическую повинность за нее. И я смиренно рылся в помойном ведре, куда Тася со стыдом и без всякого разбора сбрасывала все отходы нашего совместного потребления. Именно я устроил емкости для сортировки в ящике под кухонной столешницей. Раз в месяц, в день волонтерской акции по раздельному приему, я складывал их в рюкзак и вез к добрым людям, стоящим в давно известном месте у разноцветных мешков. Когда я уезжал в поход, я забыл про эти емкости. К тому времени они не успели наполниться – очередная акция прошла недавно – и сейчас я мельком успел заметить в них предметы, которые я еще сам туда закладывал в последние дни в тасином доме. А теперь Новая Тася возобновила их наполнение! Причем, судя по количеству отходов, она принялась за это недавно.

Я подошел и заглянул в ящик, изображая простодушное любопытство.

– О, вы тоже сдаете раздельно?

Улыбнулась. Обрадовалась, что понимает хоть один мой вопрос.

– Да! И вы тоже?

– Стараюсь. А куда вы возите?

– Э-э… Понимаете, я…