Свободное владение Фарнхэма (сборник) - Роберт Хайнлайн

– Ладно, мне безразлично, где они ночуют. Ты начал рассказывать мне, как к оскоплению отнеслась Грейс. И сам Дьюк.

– Ах да! Не могу точно сказать, когда именно она узнала о том, что с ним сделали. Однако факт, что она сердечно поговорила даже со мной, – настолько она была рада. Рассказывала мне, как милый Понси все прекрасно устроил, и убеждала, что Дьюк выглядит просто великолепно в своих новых одеждах. И все такое. Она разодела его в ливрею вроде тех, которые носят слуги наверху. Ведь в таком рубище, как у тебя, здесь не ходят. Она даже нацепила на него украшения. Понс на все согласен. Он подарил ей Дьюка, и он теперь слуга слуги, но не думаю, чтобы он хоть палец о палец ударил. Он просто любимая игрушка Грейс. И ей это очень нравится.

– А самому Дьюку?

– Вот это-то самое интересное, Хью! Дьюк ничуть не огорчен тем, что с ним произошло. Он теперь как сыр в масле катается и осознает это. И чуть ли не покровительствует мне. Можно подумать, что это не он, а я ношу лакейскую ливрею. Имея такую защиту, как Грейс, которая, по его мнению, крутит боссом, как хочет, Дьюк решил, что устроен капитально. Ну, в общем, так и есть, Хью, и я ничего не имею против. Я понимаю, что он уже подсел на транквилизатор, который принимают слуги, и ему все видится в радужном свете.

– Так ты, значит, считаешь, что это очень хороший способ капитально устроиться?.. Когда тебя хватают, спаивают, кастрируют, а потом держат в постоянном опьянении так, что тебе на все наплевать? Я в шоке, Джо.

– Да, я именно так считаю! Хью, постарайся отбросить свои предрассудки и взгляни на вещи трезво. Дьюк счастлив. Если не веришь, я проведу тебя, и ты сможешь поговорить с ним. Или с обоими. Как хочешь.

– Нет! Боюсь, для меня это будет слишком тяжелым зрелищем. Я согласен, что Дьюк счастлив. Но ведь если напоить человека этим чертовым Счастьем, он будет счастлив и тогда, когда ему отрежут руки-ноги и начнут перепиливать горло. Того же «счастья» можно добиться и с помощью морфия. Или героина. Или опиума. В таком «счастье» нет ничего хорошего. Это настоящая трагедия.

– О, не надо устраивать мелодраму, Хью! Все относительно. Сам рассуди: Дьюка все равно рано или поздно кастрировали бы. Держать слугу такого роста в качестве жеребца противозаконно, я уверен, ты в курсе. Следовательно, мужские способности Дьюку просто-напросто не нужны. Поэтому с практической точки зрения нет никакой разницы, когда это случится: через год, после смерти Понса – или уже случилось. Так что единственно значимым для Дьюка является то, что он счастлив и живет в обстановке роскоши, а не надрывается где-нибудь в шахте или на рисовых полях. Он не знает ничего полезного, он не мог рассчитывать подняться куда-то высоко. Я имею в виду – высоко для слуги.

– Джо, знаешь, как ты стал разговаривать? Как какой-нибудь белый апологет рабства, рассуждающий о том, как здорово жилось раньше неграм: сиди себе перед хижиной, пощипывай струны банджо и распевай свои спиричуэлс.

Джо заморгал.

– Я мог бы на это и обидеться, – сказал он.

Хью почувствовал, что его распирает злоба. Слова его стали безжалостны:

– Давай, давай! Утверждай, что это неправда! Ведь я не могу перечить тебе. Ты теперь Избранный. А я ничтожный слуга. Масса Джо, позвольте, я поправлю ваш балахон? А в котором часу сегодня собирается клан?

– Молчать!

Хью Фарнхэм замолчал.

Джо продолжал уже спокойно: