Свободное владение Фарнхэма (сборник) - Роберт Хайнлайн

– Да. Приятно служить тому, кто во всем придерживается приличий. Ну ладно, хватит об этом. Мы теряем время. Хью, обратно пойдем вместе.

Когда они отдалились от остальных, Мемток спросил:

– Так что ты там хотел сказать?

– Прошу прощения…

– Будет, будет, ты сегодня что-то очень рассеян. Ты говорил вроде насчет возвращения их милости…

– Ах да! Мемток, не могли бы вы в качестве огромного личного одолжения сообщить мне о прибытии их милости сразу же? Независимо от того, официально он вернется или нет. Не просить за меня об аудиенции, а всего лишь сообщить.

«Черт возьми, время убегает, как кровь из разорванной артерии! Похоже, единственное, что остается делать, – это ползти на брюхе к Джо с унизительными извинениями и таким образом добиваться, чтобы тот замолвил за меня словечко».

– Нет, – ответил Мемток. – Не думаю, что смогу.

– Прошу прощения?.. Вас это обидело?

– Ты имеешь в виду ту остроту? О небо, конечно нет! Может быть, кому-то она и показалась бы вульгарной, и держу пари, если ее рассказать в помещениях самок, кое-кому от нее стало бы дурно. Но я, Хью, если чем и горжусь, так это тем, что у меня есть чувство юмора, – и в тот день, когда я не смогу оценить шутку только потому, что она относится ко мне, я тут же подам прошение об отставке. Нет, просто теперь настала моя очередь разыграть тебя. Я сказал: «Не думаю, что смогу». В этой фразе заключен двойной смысл. Двусмысленная, я бы даже сказал, шутка, ты понимаешь? Я не думаю, что смогу сообщить тебе, когда вернется их милость, поскольку он известил меня, что вообще больше сюда не вернется. Так что увидеть его ты сможешь только в столице… а там уж я обещаю, что скажу тебе, когда он будет на месте. – И главный управляющий игриво ткнул Хью под ребра. – Жаль, что ты не видел выражения своего лица. Моя шутка далеко не так остроумна, как твоя. Тем не менее челюсть у тебя прямо-таки отвалилась. Вот умора!

Хью извинился и ушел к себе. Вымывшись очень тщательно (гораздо тщательнее, чем обычно), он до самого обеда просидел на диване в тупом оцепенении. Перед уходом в столовую он слегка подбодрил себя аккуратно отмеренной порцией Счастья, небольшой, но достаточной, чтобы благополучно пережить обед теперь, когда он знал, почему «свинина» так часто подается к столу Избранных. Правда, у Хью были основания предполагать, что мясо, идущее в пищу слугам, – настоящая свинина. Тем не менее он больше не намерен был есть грудинку. Равно как и ветчину, отбивные, колбасы… Видимо, придется стать вегетарианцем – до тех пор, по крайней мере, пока они с Барбарой не окажутся в горах, на свободе, а там уж придется либо есть дичь, либо умереть с голоду.

Принятая доза Счастья вполне позволила ему улыбнуться, когда Мемток дегустировал жаркое, предназначенное наверх, и спросить:

– Ну как? Жирновато?

– Хуже обычного. Гну совсем распустил своих лодырей. Попробуй.

– Нет, спасибо. Я и так представляю. Я сам, пожалуй, смог бы готовить лучше. Но я, конечно же, был бы ужасно строгим шеф-поваром. И даже жестким. Хотя, возможно, кузен Гну сумел бы меня смягчить. Тушением на медленном огне или…

Мемток так расхохотался, что даже подавился.

– Ой, Хью, не смей меня больше смешить за едой. А то ты когда-нибудь уморишь меня до смерти.

– Ваш покорный слуга нижайше надеется, что этого никогда не произойдет. – Хью поковырял кусочек мяса в тарелке, отодвинул его в сторону и съел несколько орехов.