Милые детки - Мелани Голдинг (2019)

– Тихо, тихо, милая, – сказал он почти шепотом.

В другом конце палаты вокруг постели миссис Гуч собралась ликующая компания родственников. Для старших Гучей притащили стулья. Двое маленьких рыжих детей крепко сжимали в руках ленты, к которым были привязаны блестящие серебристые шарики с ярко-розовыми надписями. «У нас девочка!» – радостно возвещали шарики, подрагивая под потолком. Один из их гордых хранителей уставился на Лорен и разинул рот так широко, что чуть не выронил леденец.

– Тихо, тихо, я понимаю, – бормотал Патрик, не подозревая о любопытном ребенке у себя за спиной.

Другая Лорен из прошлого уставилась бы на мальчишку в упор и пялилась, пока не отвернется. Новая, сломленная Лорен просто закрыла глаза.

– Мне оставили голосовое сообщение, но я его получил только утром. Что произошло?

Лорен не смогла сразу ответить. Ее захлестнула новая волна рыданий. Еще один рыжий мужчина, наверное какой-нибудь очередной дядя новорожденной малышки Гуч, вошел в палату с вычурным букетом лилий и принялся громко и радостно приветствовать собравшихся. Миссис Гуч указала взглядом на Лорен, и веселый мужчина спросил:

– Что такое? – И тут же, повернувшись в их сторону, смущенно добавил: – Ой…

Патрик поднялся и резко задернул штору, создав удобную для всех иллюзию уединения. Выждав немного, Лорен начала потихоньку выдавливать из себя слова.

– Не знаю, почему я до сих пор плачу. Я в порядке, скоро буду в порядке. Ничего не произошло. Просто схожу с ума, а так ничего страшного.

У нее вырвался безрадостный смешок. Она так и сидела, вцепившись в мужа, уткнувшись лицом ему в плечо, оставляя на его рубашке мокрые пятна слез и соплей. Вдыхала горьковатый запах его тела, мешавшийся с ароматом чайного дерева – от шампуня. Патрик пах домом.

– Лорен, солнышко мое. – Он взял ее лицо в ладони и ласково улыбнулся: – Так ты и раньше была сумасшедшая.

Его слова заставили Лорен рассмеяться по-настоящему, и дурные чары рассеялись. Они оба расхохотались, а затем Лорен вдруг снова начала плакать, и Патрик вытирал ей слезы дешевыми больничными салфетками из коробки на тумбочке. Дети их выглядели почти так же безмятежно, как дочка миссис Гуч. Лорен и правда не знала, почему никак не успокоится. Разве можно плакать, глядя на двух чудесных мальчиков, которых они с Патриком произвели на свет?

Патрик подошел к кроватке.

– Доброе утро, малыши. Вы хорошо себя вели? – Он повернулся к Лорен: – Небось, всю ночь не давали спать?

– Конечно, они же дети.

Мир поплыл у Лорен перед глазами, веки внезапно отяжелели.

– Прости, – донесся откуда-то издалека приглушенный голос Патрика, и она удивилась: простить за что?

Когда она открыла глаза, Патрик сидел с другой стороны кровати. Странно, подумала Лорен, не помню, чтобы я засыпала. Несколько секунд просто выпали, точно кадры, вырезанные из кинопленки: щелк, и вот уже другая сцена.

– Я утром разговаривал с мамой, – говорил Патрик. – Она просила тебя поцеловать и передать, что ты молодец, большинство женщин просто сразу согласились бы на кесарево.

Лорен никогда не перестанет жалеть, что не поступила именно так. Прошлого не вернешь – того, как прошли роды, уже не изменить, не взять обратно свои опрометчивые решения, не переписать дурацкий «план родов». Но терзаться сожалениями это, увы, не мешает. Она, конечно, сама виновата, что не послушала совета врача, но и он мог бы поменьше сомневаться в ее силах и в благополучном исходе. Возможно, если бы он с самого начала в нее верил, все бы прошло нормально.

– Если бы мне предстояло рожать близнецов, – говорил он, – я бы выбрал кесарево сечение.

Бред. Откуда мужчине вообще знать, каково это, рожать детей?

– Спасибо, – холодно ответила она тогда. – Я подумаю.