Вечный кролик - Джаспер Ффорде (2020)

Мистер Ллисъ ничего не сказал и медленно надавил кончиком одного когтя на край моего левого глазного яблока. Мое зрение помутилось и посерело, боль была невыносимой, но я даже не смел дышать на случай, если от малейшего движения мой глаз разорвется.

– А теперь слушай, – негромким шепотом сказал он. От его дыхания разило тухлым мясом и вином. – Я спрошу тебя еще раз, и, если ты не выложишь мне сразу всю правду целиком, я вырву твой глаз и съем его.

– Вы этого не сделаете, – прошептал я.

– Ты никогда не задумывался, как Флемминг потеряла свой? – спросил он. – Мы с ней как-то повздорили. Кажется, из-за внутренней политики Надзора… или из-за того, кто лучше сыграл Бэтмена. Не помню, из-за чего именно, но теперь она всегда со всем согласна.

Кажется, в тот миг я захныкал, тихонько и не дергаясь.

– Все верно, – сказал он. – Вы ничего не воспринимаете всерьез, пока кто-нибудь не потеряет глаз. А теперь: ты будешь хорошим мальчиком и расскажешь мне то, что я хочу знать? Взамен ты получишь пенсию, пятьдесят кусков и останешься с обеими зыркалками. – Он помолчал, а затем прибавил: – Сейчас самое время сказать: «Да, сэр, мистер Ллисъ, сэр. Мистер Нокс согласен с лисом, сэр».

– Да, сэр, мистер Ллисъ, сэр, – прошептал я.

– Ну и так сойдет.

И в тот же миг я вдруг оказался на полу совершенно один, а мистер Ллисъ уже снова сидел на своем стуле. Дрожа, я поднялся на ноги и сел. Лис протянул мне платок с монограммой, и я прижал его к глазу.

– Итак, – негромко сказал он, – рассказывай.

И я рассказал. Я рассказал ему совершенно все.

Подсадная утка для подсадной крольчихи

После битвы за Мей Хилл в ходе государственного расследования выяснилось, что мистер Ллисъ вырвал и съел восемнадцать человеческих глаз, и общая сумма требований компенсации, по примерным подсчетам, составила 17,4 миллиона фунтов стерлингов.

Я рассказал обо всем, что касалось меня, и Конни, и Кроликов, настолько точно, насколько мог. Тем временем зрение в моем левом глазу становилось все мутнее из-за растекшейся в нем крови. Мистер Ллисъ хотел знать каждое сказанное Харви слово, каждый наш разговор. «Что он имел в виду?», «Что ты подумал, когда он заглядывал в вентиляционные шахты Мегакрольчатника?», «Ты когда-нибудь разговаривал с Патриком Финклом?», «Как ты считаешь, Констанция Кролик работает на Подполье?», «Как думаешь, ты еще увидишь Харви?»

– Вообще-то, – сказал я в ответ на последний вопрос, – думаю, что увижу. Он сказал, что мы встретимся снова в то время и в том месте, когда и где преподобная Банти завершит круг.

Я увидел, как на кратчайший миг по лицу Старшего Руководителя промелькнул ужас. Мне показалось, что его глаза, всегда крохотные, чуточку расширились, но затем все прошло, и его лицо стало таким же непроницаемым, как и прежде. Он сел и какое-то время просто смотрел на меня, пока Тамара массировала ему плечи.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Переселение уже близко, и самая большая ложка дегтя в этой бочке с медом – это лжепророк Банти и Подполье. Мне нужно, чтобы ты на меня поработал. Будь моими глазами и ушами.

– Уговор был, что я вам все расскажу за пенсию и пятьдесят кусков.

Лис ничего не сказал, указал на мой глаз и ухмыльнулся.

– Давайте предположим, что я согласен, – помолчав, сказал я. – Что вы хотите, чтобы я сделал?

Мистер Ллисъ изложил свой план. Я должен был продолжать ходить в офис, но все рабочее время сидеть в допросной – он сказал мне принести восковые мелки и раскраску, – а также позволить моим отношениям с миссис Кролик развиваться дальше. Ее отпустят, не предъявляя обвинений. Если она попросит меня дать ей допуск к базам данных Крольнадзора, я должен был доложить и передать ей те сведения, которые разрешит мистер Ллисъ. Проще говоря, я должен был сообщать обо всем, что слышу, а в особенности о времени и месте моей встречи с преподобной Банти.