Вечный кролик - Джаспер Ффорде (2020)

– Неужели сторона защиты, – высокомерно начал прокурор, – действительно хочет убедить суд в том, что их подзащитный собирался поохотиться на лисиц? Мне вряд ли нужно напоминать защите, что суд опирается не на домыслы и фантазии, а на твердые доказательства. Обвиняемый в своем признании никак не упоминает лисью охоту, и принять такую аргументацию можно лишь с очень большой натяжкой. На фотографиях, представленных в качестве доказательств, рядом с обвиняемым нет ни своры собак, ни коня, ни охотничьего рога, да и одет он не для охоты.

В зале суда раздались смешки, но кролики, сидевшие на местах для публики и ловившие каждое слово Лэнса, не издали ни звука.

– Ах да, – сказал Лэнс, – то признание, которое я упоминал раньше. Мистер Нокс боялся покушения на свою жизнь со стороны группы сторонников превосходства гоминидов «Две ноги – хорошо». Широко известно, что они ненавидят кроликов и недолюбливают всех, кто убивает лисов. Также, несмотря на все, что вы читали в СМИ, существуют веские косвенные улики, указывающие на то, что именно они сожгли дотла дом Кроликов, подожгли дом мистера Нокса и убили семейство Кроликов в их собственном доме. Более того, они угрожали мистеру Ноксу наказанием, которому, как известно, обычно подвергают людей, вставших на сторону кроликов: им отрезают большие пальцы, чаще всего болторезом. Эта угроза, как суд может наглядно убедиться, была приведена в исполнение, несмотря на то, что мистер Нокс согласился во всем признаться. Таким образом, его признание не заслуживает доверия и должно считаться недействительным.

Последовала короткая пауза. Кто-то вошел в заднюю дверь зала суда, вышел вперед и передал записку младшему из прокуроров. Он прочел записку, после чего встал.

– Если суд не возражает, – сказал прокурор, – я только что получил шокирующие сведения, имеющие отношение к сегодняшнему заседанию. Представитель защиты, мистер Лэнс де Ежевичный, не обладает профессиональной квалификацией, позволяющей ему представлять людей в суде. Таким образом, он совершил мошенничество, дав заведомо ложные сведения о себе, и должен немедленно покинуть зал суда и ожидать заведения уголовного дела.

Я видел, что, когда Лэнс только начал говорить, младший прокурор стал строчить под столом сообщения, и понял, что происходит. Лэнс не просто так притворялся некомпетентным дурачком.

– Мы бы также хотели попросить прервать заседание, – сказал старший прокурор, – до тех пор, пока мистер Нокс не сможет найти подходящего представителя.

Лэнс, однако, ни капли не смутился.

– Мой диплом о юридическом образовании, – громко и четко сказал он, – был предоставлен суду. Также у обвинения было достаточно времени, чтобы проверить данные о моей квалификации, чего сделано не было. Мое присутствие нужно здесь лишь для того, чтобы дискредитировать защиту и дать моему подзащитному максимально возможный срок. Мне позволили представлять мистера Нокса, и даже настаивали на этом, с одной-единственной целью – чтобы я потерпел неудачу.

Я ждал, что судья вмешается, но она этого не сделала.

– Но в свете обвинений моего уважаемого коллеги, – продолжал Лэнс, – я прошу суд представлять мистера Нокса не в качестве адвоката, а в качестве «друга Маккензи»[66].

– Это же смешно, – сказал прокурор. – Статус и квалификацию мистера де Ежевичного нужно рассматривать отдельно, и я вынужден снова самым настойчивым образом попросить отложить слушания.

Повисла тишина, и все уставились на судью, которая, в свою очередь, посмотрела сначала на Лэнса, а затем на обвинителей.