Каменные небеса - Нора Джемисин (2017)

Шаффа ахает – так коротко, что это может быть просто вздох, но Нэссун слышит в этом предупреждение – и отводит удар, но Умбра все же двигается, хотя глаза его закатились, а движения дерганые и неуклюжие. Нэссун осознает – Умбры уже нет в его теле. Что-то иное управляет его конечностями и рефлексами, пока жизненно важные связи не разрушены. И да – в следующее мгновение Шаффа бросает Умбру наземь, вырывает свою руку из его тела и растаптывает голову противника.

Нэссун не может смотреть. Она слышит хруст – этого довольно. Она слышит, что Умбра еще дергается, движения его более слабые, но упорные, и она слышит слабый шорох одежды Шаффы, когда тот наклоняется. Затем она слышит то, что ее мать в последний раз слышала в той маленькой комнатке в крыле Стражей в Эпицентре: треск кости и звук рвущихся хрящей, когда Шаффа погружает пальцы в основание размозженного черепа Умбры.

Нэссун не может закрыть уши, потому она фокусируется на Ниде, которая все еще пытается вырваться из несокрушимой хватки Стали.

– Я… я… – пытается заговорить Нэссун. Ее сердце лишь чуть успокоилось. Сапфир еще сильнее дрожит в ее руках. Нида все еще хочет убить ее. Стали, который показал себя лишь как возможный, а не определенный союзник, нужно всего лишь ослабить хватку, и Нэссун умрет. Но. – Я н… не хочу убивать тебя, – выдавливает она. Это даже правда.

Нида резко замирает и замолкает. Ярость постепенно превращается в отсутствие выражения лица.

– Оно сделало то, что должно было сделать, в последний раз, – говорит она.

По коже Нэссун бегут мурашки, когда она осознает, что поменялось нечто неощутимое. Она не уверена, что именно, но больше она не думает о Ниде как о совсем Ниде. Она сглатывает.

– Что сделало? Кто?

Взгляд Ниды падает на Сталь. Слышится слабый скрежет, когда губы Стали раскрываются в широкой зубастой улыбке. И прежде, чем Нэссун успевает придумать очередной вопрос, рука Стали поворачивается, не размывается – неестественно медленно, словно имитирует движение человека. (Или пародирует.) Он притягивает к себе руку и вращает кистью так, чтобы развернуть Ниду спиной к себе. Поднимает ее затылок к своему рту.

– Он в гневе, – спокойно продолжает Нида, хотя сейчас ее лицо отвернуто и от Стали, и от Нэссун. – Но даже сейчас он, возможно, готов уступить, простить. Он требует правосудия, но…

– Он уже тысячу раз получил свое правосудие, – говорит Сталь. – Больше я ничего не должен. – Затем он широко распахивает рот.

Нэссун снова отворачивается. Утром, когда она превратила собственного отца в груду осколков, некоторые вещи все еще остаются слишком непристойными для ее детских глаз. По крайней мере, Нида больше не шевелится, когда Сталь бросает ее труп на землю.

– Мы не можем оставаться здесь, – говорит Шаффа. Когда Нэссун с трудом сглатывает и фокусирует взгляд на нем, она видит, что он стоит над трупом Умбры, держа что-то маленькое и острое в окровавленной руке. Он смотрит на этот предмет с той же холодной отстраненностью, с которой бросается на тех, кого намерен убить. – Придут другие.

Сквозь ясность почти предсмертного выброса адреналина Нэссун понимает, что он говорит о других оскверненных Стражах – и не наполовину, как сам Шаффа, который как-то умудрился сохранить хоть какую-то свободную волю. Нэссун сглатывает и кивает, ощущая себя спокойнее, когда больше никто активно не пытается убить ее.

– А к… как остальные дети?

Некоторые из этих самых детей стоят на пороге спальни, пробужденные толчком сапфира, когда Нэссун призвала его в форме длинного кинжала. Нэссун понимает, что они видели все. Один-двое плачут, видя гибель своих Стражей, но большинство просто смотрят на Шаффу в немом шоке. Одного из младших рвет прямо на ступенях.

Шаффа долго смотрит на них, затем искоса на нее. Холодность все еще не ушла, говоря о том, чего не слышно в его голосе.