Я вас предупредил (Сборник) - Василий Головачев (2021)

Кто только не посещал Землю – если почитать фантазии американцев из серии «Секретные материалы» либо измышления российских уфологов! Естественно, не отстали от них и фантасты, вспахав это весьма специфическое поле (узкое по идеям, но потому и перепахиваемое нынче начинающими литераторами). Посетил это поле и ваш покорный слуга, хотя избрал другие пути освещения этой проблемы, связанные опять-таки с новейшими научными открытиями, поскольку я серьёзно занимался наукой (в частности – космологией и астрофизикой) и мог бы читать лекции на тему НЛО. Мои идеи в этой области фантастических сюжетов были оценены и жюри премии «Аэлита» в 2004 году, когда я получил премию за научные идеи в романах «Гиперболоид». Идеи эти не отштампованы Интернетом, почитайте, к примеру, рассказ «Вторая сторона медали», и вы поймёте. Конечно, нельзя объять необъятное, как утверждал незабвенный Козьма Прутков, и я не пытался охватить весь спектр контактов и агрессий человека в отношении космоса и космоса в отношении человека. Зато рассказы получились необычными и запоминающимися.

– Василий Головачёв

Ultima ratio

Североморск засыпало снегом, несмотря на середину марта, и город снова побелел, съёжился, притих в ожидании весны и перемен, хотя оптимизма в этом ожидании было мало. Большинство предприятий главной базы Северного флота России не работало. Закованные льдом и припорошённые снегом стояли в порту крейсера, эсминцы, сторожевые катера, чёрно-серыми тушами сдохших китов высовывались изо льда и воды длинные вздутия подводных лодок. Многие из них просто дожидались конца, годясь лишь на металлолом, и только ядерные реакторы не позволяли людям затопить лодки. Завод же по разделке корпусов кораблей не справлялся с ликвидацией списанных посудин.

Николай Ващинин каждый день проходил по берегу Кольского залива и с болью в сердце смотрел сверху на мёртвые корабли. Многие моряки были ему знакомы, кое с кем из них он дружил с детства и знал, чем живёт и дышит флот вообще и каждый, кто с ним связан, в частности. Жизнью эту ежедневную борьбу за выживание назвать было трудно.

Сам Ващинин тоже в своё время хотел попасть на флот и даже пытался поступить в мореходку, но не прошёл по здоровью. Зато ему удалось окончить институт инженеров морского транспорта в Мурманске, а затем устроиться в порту и пережить все невзгоды переходного – от бандитского социализма к не менее криминальному капитализму – периода, хотя, как и все, зарплату он получал мизерную и на месяц, два, а то и на полгода позже, чем следовало. И всё же семью прокормить он не мог. Если бы не тесть-пенсионер, удачно торгующий на местном рынке овощами с собственного садового участка и подбрасывающий время от времени зятю и дочери деньжат или тех же овощей и фруктов, Ващинин давно протянул бы ноги.

В этот день он возвращался с работы рано, его отпустили по случаю дня рождения, и решил завернуть на рынок, чтобы договориться с тестем о воскресной рыбалке.

Снег продолжал сыпать с беспросветно-свинцового неба, прохожие кутались в воротники, спешили закончить дела дотемна, быстро обходили полупустой рынок. Николай тоже не задержался в неуютном помещении, выскочив на территорию летнего рынка с пустыми торговыми рядами. И тут его окликнули:

– Эй, земляк, подойди.

Ващинин оглянулся. Из ниши, образованной углом здания, забором и навесом, выглядывала тёмная фигура в нахлобученной на брови собольей шапке и ватнике. Николай подошёл. Денег у него с собой было немного, и быть ограбленным он не боялся.

– Извини, землячок, – хрипловатым голосом сказал мужик, в голосе которого сквозили виноватые нотки, а в глазах тлела тоска. – Выручи, друг, четвёртый день сидим без крошки хлеба. Ты не думай, не зэк я и не нищий, охотник, да, вишь, заготовитель подвёл… Ей-богу, отдам.

Ващинин порылся в бумажнике, молча протянул охотнику (на вид – лет пятьдесят, щёки ввалились, действительно плохо мужику) пятидесятирублевую купюру.