Железное сердце - Дженнифер Доннелли (2020)

Покинув танцоров, принцесса отошла к столам с едой и напитками и взяла бокал с пуншем. Она так запыхалась, веселясь и танцуя ночь напролет ради одобрения мачехи, что теперь ей стоило большого труда сдержаться и не выпить все залпом. Платье цвета спелой сливы выгодно оттеняло черноту волос и зелень глаз. Лицо горело румянцем.

Она много смеялась: заливисто, соблазнительно, мелодично. Запрокидывала голову, поднося украшенную каменьями руку к горлу. А еще болтала. С кем угодно. О чем угодно. Да хоть ни о чем. О мальчишках, сапогах, пирогах, платьях… Не важно. Главное – говорить больше и смеяться громче, и тогда, может быть, удастся заглушить тот звон, который издают, соприкасаясь, осколки ее разбитого сердца.

Маленький мальчик подвергнут жестокой порке. Ни в чем не повинные собаки убиты. Стоило вспомнить о Томе и его любимых питомцах, как ей начинало казаться, будто каждый осколок норовит вылезти из груди, прорезав острыми краями плоть и пустив ей кровь.

Поэтому принцесса старалась не думать о них. Вот и сейчас она прогнала от себя мысль о Томе, поставила на стол бокал и щелчком пальцев приказала мальчику-слуге наполнить его снова – точно так поступила бы мачеха. И не важно, что бал нисколько ее не веселил, – важно было казаться радостной и веселой.

К ней подошел Родриго и начал высмеивать Хаакона. Она расхохоталась и тоже стала придумывать шутки. Хуссейн, сын султана Азира, поднес ей розу и пригласил на танец. Она отказала, насмешливо заявив, что согласится лишь в обмен на две дюжины. Александр, герцог Хинтерландии, поднес ей конфету; она скормила ее своему спаниелю.

Вернулся мальчик-слуга с пуншем, но не успела она протянуть руку, как строгий голос за ее спиной произнес:

– Принцесса Шарлотта-Сидония Вильгельмина София, будущая повелительница Грюнланда! Пунш – детский напиток.

Софи обернулась. Перед ней стоял Хаакон и улыбался. На нем был темно-зеленый бархатный камзол, длинные пряди светлых волос лежали на плечах. От его красоты у Софи с первого же взгляда перехватило дыхание.

– Попробуйте лучше вот это, – продолжил он и вложил ей в руку бокал с шампанским.

– Благодарю вас, мой господин, но это не для меня, – сказала Софи, возвращая бокал. – От шампанского у меня кружится голова. Оно – моя погибель.

Но Хаакон отказался забирать бокал.

– Ну, тогда я тоже не для вас, – заявил он, причем очень громко. – Ведь от меня у вас закружится не только голова, но и сердце. – Он потянул за узелок серебристого шнурка, который удерживал ее корсаж. – И тогда вас точно ждет погибель.

Вокруг изумленно заахали. Софи моргнула, озадаченная таким нахальством. «Ну, это уже чересчур, – подумала она. – Даже для Хаакона». Но выхода нет, придется подыграть ему и в этом. Все взгляды обращены сейчас к ней: мачеха, придворные смотрят… Ждут представления. Или состязания. Что ж, они его получат. Ведь если она уступит сейчас своей застенчивости, зальется краской стыда и спрячется в углу, ей не миновать очередного разноса от мачехи.

– Но, чтобы кого-то получить, разве не следует сначала кого-то захотеть, мой господин? А кто вам сказал, что я хочу вас больше шампанского? – выпалила она.

Раздались новые охи и ахи.

Хаакон притворился оскорбленным и со стуком поставил свой бокал на стол:

– Гордячка-принцесса, ты ответила отказом на мое признание! Твои слова – кинжал мне в сердце!

Софи приподняла одну бровь:

– О! Так оно у вас есть? А я слышала совсем другое.

– От кого же? Покажите мне этого негодяя, и я… – Хаакон быстро огляделся, схватил что-то со стола и сделал взмах в воздухе, точно пронзал чью-то грудь. – Я его заколю!

Софи расхохоталась, на этот раз искренне:

– Чем? Маринованным огурцом?

Но принц продолжал кричать:

– Скажите мне, кто называл меня бессердечным?

– Каждая девушка в этом королевстве, ваше высочество. Ведь вы не пропустили ни одной. Всех обольстили, собрали сердца и скрылись.