Вопрос доверия - Рэдклифф (2015)

– Мы были вместе почти два года. В последние полгода я занималась расследованием, связанным с одним из подразделений Агентства национальной безопасности, которое подчинялось Объединенному комитету начальников штабов. Там было много секретной информации, а также сейфы, где хранились коды для запуска ракет. Все это было записано на нескольких жестких дисках. На самом деле мои люди не имели к ним доступа, зато мы пытались выяснить, у кого этот доступ был. Короче говоря, в ходе проверки независимые эксперты обнаружили нехватку двух дисков, и когда эта информация просочилась в прессу, понадобился козел отпущения. Моя любовница прекрасно знала, что я тут ни при чем, но мое имя было использовать легче всего. Она с кем-то договорилась, может быть, с сенатором одной из влиятельных подкомиссий. Тот пообещал продвинуть ее наверх в обмен на то, чтобы Агентство нацбезопасности осталось чистеньким. Она предложила им меня как часть сделки. – Слоан пожала плечами. – Все, конец истории. Я ей доверяла, но она предпочла карьерный взлет за мой счет.

Майкл задумчиво изучала Слоан. Она чувствовала боль в голосе Слоан, и ей было больно вместе с ней. Но было что-то еще, кроме страданий от разбившейся любви. В глубине глаз Слоан притаилась еще какая-то горечь.

– Расскажи мне про остальное, – мягко попросила Майкл.

Слоан дернулась от неожиданности и уставилась на Майкл. После недолгих раздумий она продолжила:

– Они заявились в мой кабинет в Минюсте посреди дня и вывели меня оттуда в наручниках. Об этом стало известно журналистам, и те подкараулили момент, когда полиция выводила меня из здания. Телевизионные камеры, куча народу, все кричат – а я без понятия, что происходит. – От этих воспоминаний Слоан скривилась. – Она допустила, чтобы я прошла через все это. Но этим должна была заниматься внутренняя комиссия, ведь мне даже не предъявили никаких обвинений. Задержали меня днем в пятницу, и все отложилось до понедельника. Я проторчала в городской тюрьме все выходные. Хуже не придумаешь – полицейский в тюрьме. Это был ужасный уикенд.

Майкл пыталась сдержать нахлынувший на нее ужас.

– Тебя избивали?

– Нет, так, потолкали немного, но ничего серьезного, – быстро ответила Слоан. – Гораздо хуже было чувствовать унижение от того, что с тобой обращаются как с животным. Для обыска мне пришлось раздеться догола. Человеческое лицо теряешь в тюрьме очень быстро. Правосудие не миндальничает с подозреваемыми и подсудимыми.

– Мне так жаль, – прошептала Майкл.

Слоан не видела смысла рассказывать, что она почувствовала, осознав, что женщина, которую она любила, которой верила всей душой, так безжалостно предала ее. Еще хуже, пожалуй, было то, что за эти бесконечно тянувшиеся трое суток, проведенные в тюрьме, Слоан перестала доверять самой себе и утратила чувство собственного достоинства. Ведь отчасти в случившемся была виновата она сама, позволив своей любовнице отрицать ее существование и лгать. Мучительный стыд терзал Слоан, и теперь она не доверяла даже самой себе.

– В понедельник утром мой адвокат переговорил с руководством министерства, и стало ясно, что им нечего мне предъявить. Они извинились, внесли поправки в мое личное дело и предложили мне перевод на другую должность. Но уволилась я лишь спустя несколько недель, уже после того, как узнала, что Джейсону предъявили обвинение в сексуальном домогательстве. Мы ушли вместе, а через полгода открыли свой бизнес здесь.

– И после нее у тебя не было никаких серьезных отношений?

Покачав головой, Слоан ответила, что нет. Она даже не могла представить, что можно снова стать такой уязвимой. Любовь могла принести так много боли, и Слоан была не в силах заплатить столь высокую цену еще раз.