Этот безумный мир - Виктория Летто (2017)

Глеб Илларионов кокетничает? А это уже интересно. Может, я сама привлекла его внимание, и он не знает, как сказать мне об этом? Всегда я думаю о людях плохо, подозреваю их в чём-то, а всё оказывается гораздо проще.

— Так что? Вы откажетесь работать со мной?

Я откажусь? Иван Павлович меня живьём съест, если я обижу Неформата-Глеба-Илларионова.

— Нет, что вы, — смущённо пробормотала я. — Буду рада сотрудничеству.

Вот он, наш страх, тот страх, о котором говорил Даниил. Тогда я обиделась, а ведь так и есть — мы всего боимся. Боимся потерять расположение начальника, и это заставляет нас лебезить перед людьми, которые не заслуживают нашего внимания. Послать бы теперь к чёрту этого избалованного самца, но нет, я не могу. Снова остаться не с чем и просиживать дома день ото дня не слишком приятная перспектива.

— Хорошо, — кивнул Глеб Илларионов. Я улыбнулась. Он как будто согласился, чтобы я послала его к чёрту. — Есть ещё одна просьба к вам.

«Терпи, Ника, терпи и исполняй усердно волю автора».

— Слушаю вас, — с улыбкой произнесла я.

— Я сейчас работаю над романом и мне без вас никак не обойтись.

— Хорошо, я помогу вам, — не задумываясь, ответила я.

Сейчас я соглашусь на что угодно, только бы он скорей покинул мой кабинет. Я чувствую себя некомфортно рядом с этим… мужчиной.

— Вы умная девушка, я не ошибся, когда выбрал вас.

— А вы, похоже, диктатор, — произнесла я вслух и испугалась собственных слов.

— Почему вы так решили? — искренне удивился автор.

— Умеете заставить на себя работать.

«Ох, Ника, осторожней на поворотах».

— Если нет желания… — растерянно пробормотал Неформат-Глеб-Илларионов.

— В хорошем смысле «диктатор», — ретировалась я.

— Всего доброго, Вероника, я вам позвоню, — улыбнулся на прощание Неформат-Глеб-Илларионов. Я подала ему руку для прощального пожатия и тут же пожалела об этом. Писатель удержал её и, склонившись, поцеловал. Слишком пафосно, к чему это? Мидгардный обмен любезностями — так бы описал сию картину Даниил. Глеб Илларионов заметил моё смущение, он улыбнулся значительно и покинул мой кабинет.

Ничего себе! Не слишком ли горяч этот писатель?

Кое-как дотянула до половины шестого. Конец рабочего дня.

По дороге домой я думала о Данииле и о наших непростых отношениях. И ещё о том, что счастье краткий миг, его не бывает много, оно ускользает, не задерживается надолго. Что если Даниил пригласит меня в Мирну, как это сделал его отец Нави, когда встретил Катерину? А я, как и любой нормальный человек, не согласна покинуть этот мир преждевременно. Это всё равно, что умереть. Потом, меня не радует перспектива провести остаток дней во Временном пространстве. Я не боюсь одиночества, но только если соседи копошатся за стеной. Все эти мысли пугают меня, и я начинаю задумываться над своей жизнью. Нельзя нарушать гармонию, не зря говорят — каждому своё. А что касается открывшихся знаний, я готова забыть всё, словно ничего и не было.

Пришла домой и решила позвонить маме. Они с отцом обещали приехать ко мне, но что-то не торопятся.

— Доченька, мне очень жаль, — говорит мама. — Ты обижаешься, наверное. Но никак не можем вырваться из дома. Правда. Папа совсем плох. Лучше ты приезжай хоть на пару деньков.

— Да, мам, конечно, — обещаю я.

Почему не навестила их, когда была свободна, как ветер в поле, пока не вышла на работу? Теперь придётся потратить выходные. Всего-то часа два пути на автобусе. Поеду в пятницу после работы, а в воскресенье вернусь.

— Детка, с тобой всё в порядке?

— Да, мам.

— Может, кого встретила? Скорей бы ты уже определилась, а то у меня душа за тебя болит.

— Мам, нет у меня никого. Знаешь, я устроилась на работу.

— Ну, слава богу, одумалась. Бабушка тебе голову заморочила глупыми историями…

— Мам, не начинай.

— От людей неудобно. Говорят, дочь твоя такие страсти пишет, мороз по коже.