Портрет - Александра Плен (2019)

Наверное, по моему голосу она уловила, что дело серьезное, потому что коротко ответив: «Все сделаю», положила трубку. Я обессиленно откинулась на сиденье. Только бы не потерять сознание. Где-то были таблетки. С недавнего времени я все время их носила с собой. Запихнув в себя пригоршню и запив минералкой, постаралась успокоиться. От меня ничего не зависит. Если картина покинула пределы Испании, я не властна ее возвратить по мановению руки.

Альберто с сосредоточенным видом вел машину на предельной скорости. Память у него была феноменальная, потому что не прошло и десяти минут, как мы притормозили у знакомых ворот. Особняк был темен и пуст. Я перепугалась, что приехала напрасно. Все покинули его, и меня ждет смерть, как вдруг заметила, что со стороны гаража кто-то идет. Похоже на фигуру женщины. Я выскочила из машины и, спотыкаясь, побежала к ней. Альберто выбежал за мной.

— Сеньора, сеньора! — выкрикивала я, но получалось что-то вроде невнятного хрипа.

Женщина остановилась. Это была Долорес.

— Куда уехал Джордж? — подбежала я ближе, хватая ее за руку. — Умоляю, скажите мне.

— В Париж, — удивленно ответила Долорес, — еще вчера. А сегодня переправили его вещи. Вы — сеньорита, которая приходила к мистеру Олдриджу на прошлой неделе. Правда?

— Да, — хрипло выдавила я. — Спасибо, нам нужно идти.

Быстро развернувшись, вцепившись в руку Альберто, поддерживающего меня, я поплелась к машине. Значит, Париж.

— Мартин, — с третьего раза я набрала номер, — билет в Париж на ближайший рейс. Жди меня у стойки регистрации. Чтобы я не делала, как бы не выглядела, не отправляй меня в больницу. Мне срочно нужно попасть в Париж. Иначе я умру.

Как мы ехали до аэропорта, я помню смутно. Запихнув в себя еще одну горсть таблеток, скрючившись от боли в животе, я сидела на заднем сидении, сжав руки в кулаки и кусая костяшки, чтобы не потерять сознание. Сейчас было гораздо хуже, чем в Мадриде. Я пыталась припомнить, сколько километров от Барселоны до Парижа, но не смогла — голова не работала. Сознание уплывало, я растворялась в небытие. Чувство было такое, какое охватывало меня в бытность картиной. Словно я истончаюсь, как туман на солнце. Тело мое плывет по воздуху, и я исчезаю…

— Сеньорита Симпсон, Лаура, — меня грубо трясли за плечо. Я с трудом открыла глаза. Не могу сфокусировать взгляд. — Вы можете ходить? Лаура!

Я промычала что-то нечленораздельное. Я разучилась говорить?

— Сейчас привезу кресло-каталку, — Альберто побежал в сторону терминала.

Я сморщилась и огляделась. Мы в аэропорту. Зачем? Что происходит? Почему так больно?

— Держитесь, — мужчина протянул руки и одним движением выдернул меня с заднего сидения. — Садитесь в кресло. Вы должны встретиться с Мартин возле стойки регистрации?

Я неуверенно кивнула. Наверное. Не помню. Очень трудно было держать открытыми глаза. Я с изумлением посмотрела на свою руку, лежащую на подлокотнике. Она что, еще на месте? Мне казалось, я стала прозрачной, и сквозь меня можно увидеть спинку кресла.

Обеспокоенная Мартин переминалась с ноги на ногу у табло. Как только она нас увидела, бросилась ко мне, выхватывая у Альберто ручки кресла.

— До отлета десять минут! — выкрикнула она, направляя меня к терминалу. — Я взяла бизнес класс. Уже зарегистрировалась. Быстрее.

Я с трудом понимала, что говорят люди вокруг, что они хотят. Сама я говорить уже не могла. Как провезла меня Мартин в самолет — не знаю. Как мы летели — тоже.

— Просыпайся, мы в Париже, — голос Мартин выдернул меня из тягостной мучительной бессознательности.

Я еще жива? Очень странно. Я перевела взгляд на Мартин.

— Спасибо, — прохрипела непослушным голосом, — ты спасла меня.