Истории Ворона (сборник) - Коллектив авторов (2021)

Прежде чем Елагин успел сообразить, куда же именно его неведомым образом занесло, он инстинктивно прикрыл глаза, притворяясь не то потерявшим сознание, не то мертвым. Его грубо схватили за руки и за ноги, раскачали и швырнули на что-то жесткое. От удара грудной клеткой снова стало не хватать воздуха, опять начинался приступ. Елагин терпел изо всех сил, чтобы только не шевельнуться и не выдать себя. Вдох, ну же… Вдох. Он лежал на вагонетке в груде породы. Состав уже тронулся. Елагин осторожно огляделся: прямо впереди зияли ворота цеха – нет, это был вовсе не цех, а въезд в тоннель, ведущий под землю, и вагонетки катились именно туда. Елагин сел, сдернул респиратор, с усилием вдохнул аэрозоль из ингалятора. На вагонетках впереди лежали люди, и некоторые из них шевелились, приходя в себя. Вагонетки бодро катились под уклон, затем стали замедлять ход. Кругом были бетонные стены, напоминавшие тоннель метро.

«Если я выберусь отсюда, это чертово место прогремит на весь мир. Преступление века, какой-то концлагерь». Елагин силился собраться с мыслями. Как и днем по приезде на завод, это получалось с превеликим трудом, словно что-то притупляло сознание.

Впереди сиял яркий свет и слышались голоса. Что бы там ни происходило, приезжать туда на вагонетке, как прочие, Елагин не хотел. Он перевалился за борт, упал на деревянный настил. Полежал, немного пришел в себя. Повернуть назад, бежать? Он уже видел достаточно. Правда, ничего не успел снять, фотоаппарат и телефон остались в рюкзаке, а тот где-то среди шлаковых завалов. Поверят ли ему на слово? Или признают невменяемым? Слишком уж неправдоподобно все это… И Елагин пополз вперед.

Люди с темными лицами разгружали вагонетки – просто опрокидывали их над полной синеватого сияния и светящегося дыма пропастью. Тоннель заканчивался, дальше начинались многоярусные решетчатые конструкции, сквозь них было видно, что внизу находится нечто вроде металлургической печи, и люди падают прямиком в ее загрузочное окно, туда, куда обычно забрасывают измельченную свежую породу. Только оттуда не исходило жара, лишь неестественное синеватое сияние, не имеющее ничего общего с обычным огнем. Многие люди к этому моменту уже приходили в сознание. Они вопили и размахивали руками, исчезая в жерле печи; оттуда, из глубины, беспрерывно доносились истошные крики. Вверх от печи уходил толстый газоотвод, и в нем что-то беспрерывно гудело, билось о его стенки. Ниже был виден разливочный желоб, по которому обычно течет расплавленный, очищенный от шлака металл, желтый, огненный. Здесь же по желобу в разливочные ковши стекала некая светящаяся голубовато-белая субстанция. Ковши уходили еще ниже и разливали странный материал в заготовки в форме человеческих тел. Эти заготовки уезжали на конвейере куда-то дальше, в цеха, расположенные еще глубже под землей.

Елагин мог только смотреть. Он не понимал, что видит. Сознание отказывалось воспринимать все происходящее кругом. Понимал он лишь то, что без фотографий ему точно никто не поверит. Да и с фотографиями, пожалуй, тоже…

– Еще один выполз, – прозвучало неподалеку. Голос был человеческий, но какой-то жестяной, будто тот, кто произнес эти слова, говорил в пустую консервную банку.

– Грузим, – бесстрастно откликнулся второй похожий голос.

Позади стояли двое темноликих людей: теперь, вблизи, было ясно видно, что их зернистые лица явно отлиты из какого-то темного металла. Впрочем, их рты двигались, а руки, приподнявшие Елагина за плечи, были очень горячими, просто обжигающими.

– Стойте! – орал Елагин, пока его тащили к загрузочному жерлу печи. – Вы не имеете права! Я государственный инспектор! Приехал сюда с проверкой! Меня будут искать! Это уголовное преступление! Позовите сюда вашего директора!