Дикая война - Ерофей Трофимов (2021)

– На первое время я тебе пару десятков сам накручу, ну а дальше уж сам, – пообещал Мишка, у которого в том же ящике хранилось двадцать гильз нужного калибра. – Только уговор. Пока правильно ружьё в руках держать не научишься, патроны не заряжать. Иначе до беды не далеко.

– Уговор, – прозвучал в ответ очередной вздох. – А отцово ружьё когда сделаешь?

– Завтра вечером зайди, готово будет, – улыбнулся Мишка.

Паренёк ловко разобрал свой подарок и, увязав его в рогожу, направился к дверям. Потом, остановившись, развернулся и, поклонившись в пояс, твёрдо сказал:

– Храни тебя Христос, Миша. За доброту, за помощь и за науку.

– Ступай с богом, приятель, – кивнул Мишка в ответ, кое-как справившись с голосом.

Вышедшая проводить паренька Глафира вернулась в дом и, остановившись перед парнем, тихо сказала:

– Спасибо тебе, сынок.

– За что, мама Глаша? – не понял Мишка, успевший погрузиться с работу со старым ружьём.

– За сердце твоё золотое. И за доброту. Для Марфы твой подарок словно манна небесная станет. Не смотри, что мальчонка малой ещё. Года через два сам начнёт дичь бить, всё полегче станет. А сама она такое оружие ни за что бы не купила. А про эту рухлядь ты правду сказал. С него стрелять – проще самому удавиться. Мучений меньше. Ещё отец его жаловался, что ружьё старое, а на новое всё денег не хватает. Всё собирался купить, да так и не сложилось.

– Ничего, мама Глаша. Вот отремонтирую, и пусть у них на стене висит, как память, – улыбнулся Мишка. – Да и не стоило мне это ничего. Я ж всё это железо из полицейских закромов уволок. Так хоть на доброе дело.

– Ох, сынок. Другой бы на твоём месте перебрал их, отремонтировал да продал. А ты так отдал.

– Да бог с ним, – отмахнулся парень. – Ты лучше скажи, как много нам корзин для скарба всякого потребуется?

– Нашёл, чем голову забивать, – отмахнулась Глафира. – Не мужеское это дело за такой ерундой следить. На то баба в доме имеется.

«Фигасе, заход», – охнул про себя Мишка и, усмехнувшись, спросил:

– Выходит, тебе и помощи моей не надо?

– Ты никак собрался куда? – тут же насторожилась тётка.

– Нет. Куда я до снега поеду? – пожал Мишка плечами.

– Вот и ладно. А надо чего станет, так я позову, – закруглила тётка разговор.

«Вот блин. И чего это сейчас было? – подумал Мишка, глядя ей вслед и почёсывая в затылке. – Хотел как лучше, а получилось как всегда. Хотя, с другой стороны, и правда – она хозяйка в доме, вот пусть и разбирается. А моё дело, принеси-подай, иди на фиг, не мешай.

От размышлений его отвлекла Танюшка. Подкравшись к столу, она осторожно забралась ему на колени и, прижавшись, тихо спросила:

– Тятя Миша, а ты мне тоже всегда помогать станешь?

– Почему тоже? – удивился парень. – Тебе в первую голову. Ты дочка моя. И помогать тебе я стану, пока ты замуж не выскочишь.

– А потом?

– А потом, милая, тебе твой муж помогать станет.

– А если не станет?

– Тогда я его в бараний рог сверну, – с улыбкой пообещал Мишка, тряхнув над столом сжатыми кулаками.

* * *

Больше всего переезд был похож на воинскую операцию. Чётко, размеренно, едва ли не строевым шагом. Молодые казаки прикатили на пустых подводах и, коротко выяснив у хозяйки, где что лежит и что грузить в первую очередь, принимались за дело. Мишку это поначалу забавляло, а потом удивило. Но как бы там ни было, а дело двигалось. И двигалось быстро. За один световой день казаки умудрялись сделать по два рейса. Так что к концу второго дня на подворье остался только крошечный запас дров да Мишкины аэросани, с санями к ним.

Ещё Мишке на всякий случай перегнали обратно Монгола. Оставалось дождаться снега и угнать машину. Провожая последние подводы, парень вышел из ворот на улицу и, услышав топот копыт, оглянулся. Это была бричка урядника. Не спеша закрывая ворота, он дождался, когда транспорт остановится рядом, и, оглянувшись, улыбнулся: