Гнев богов - Стелла Так (2019)

– Мы должны спасти его! – я вскочила, но Бладклоу с мрачным видом преградил мне дорогу, строго посмотрев на меня.

– Нужно уважать его подвиг, госпожа Ворриор.

– Но она же сейчас… – завизжала я, а затем услышала из чулана грохот, за которым последовали звуки, которых я еще никогда в жизни не слышала. Я закрыла уши.

Спустя несколько самых ужасных минут моей жизни Мэдокс выскочил из-за двери белый как мел. Его крылья шуршали, и он потерял столько перьев, что почти вся приемная была в них.

Глэдис вышла вслед за ним. Ее морщинистое лицо теперь выглядело более напряженным, а глаза сияли, и она без лишних комментариев села за компьютер и распечатала еще один пропуск.

– Было приятно иметь с тобой дело, сын Аида, – промурлыкала она.

Мэдокс изобразил натянутую улыбку и помахал мне. Я бросилась к нему и прижалась к его груди. Господи, у него что, засосы на шее?

– Пойдем, принцесса, у нас встреча в Олимпе! – он схватил меня за локоть и потащил к лифту с другой стороны приемной, пока Глэдис задумчиво улыбалась нам вслед.

Я взяла пропуск из его руки. Кажется, у меня сейчас глаза из орбит вылезут. Это был пропуск посетителя. С неограниченным сроком действия. Мэдокс сделал невозможное. Двери лифта открылись. Я зашла туда и хотела уже броситься на шею Мэдокса, ведь все было как во сне, но нас остановил хриплый голос Глэдис:

– Секундочку, молодой человек!

Мы застыли. Фурия сердито смотрела на нас.

– Никаких адских гончих в Олимпе! – она указала ручкой на Блада, который хотел зайти в узкую кабину вместе с нами. Он остановился и сложил уши.

– Точно нельзя? – Мэдокс одарил ее очаровательной улыбкой. – Вы не можете сделать исключение ради нас?

– Нет, – отрезала Глэдис, но, когда Мэдокс посмотрел на нее щенячьими глазами, вздохнула. – Мне очень жаль. Псам нельзя в Олимп. Зевс их не любит.

– Но…

– Все в порядке, – зарычал пес, выскакивая из лифта. – Я найду другой путь.

– Ты уверен? – спросила я.

Блад серьезно кивнул:

– Поезжайте. Не подведите меня.

Я задрожала, когда Мэдокс нажал на кнопку «Олимп».

– Удачи, – сказал Бладклоу.

Двери закрылись. Мы поехали вверх, и заиграла песня Lucy in the Sky with Diamonds. Очевидно, это был олимпийский эквивалент Highway to Hell.

– Что ты, черт подери, там делал? – спросила я у брата, все еще переваривая происходящее.

Он улыбнулся, слегка дрожа, скрестил руки на груди и прислонился к стене.

– Ты точно не хочешь об этом знать.

Я уставилась на него.

– Тебе нужен психолог?

– Однозначно.

Мы оба вздрогнули, и я прижала Мэдокса к себе.

– Ты не должен был этого делать, Мэд.

Мой брат вздохнул и резко провел рукой по волосам.

– Еще как должен. Ты недооцениваешь силу тщеславия, принцесса. Боги обожают, когда перед ними благоговеют. Но они не сталкивались с ним уже… думаю, где-то две тысячи лет. Люди больше не молятся им, не приносят жертвы, не устраивают ритуалов в их честь. Глэдис так жаждет признания и обожания, что почти отчаялась. Кроме того, боги все еще играют по старым правилам. Люди приносят жертвы и молятся им, а взамен получают благодарность. Все та же игра. Они работают так же, как и четыре тысячи лет назад, только сегодня они уже старые и отчаявшиеся.

– Ты только что пожертвовал собой!

Я вздрогнула, а Мэд улыбнулся.

– Это, конечно, печально. Я начинаю волноваться о тебе. Вдруг и ты начнешь обжиматься с кем-нибудь за пропуска через пару тысяч лет?

Я поморщилась.

– Если мне когда-нибудь придется работать на месте Глэдис, можешь меня застрелить.

– Ах, почему же? Тебе что, не нравится принт с котятками в качестве формы?

– Толстовки с Hello Kitty однозначно лучше!

– Анимированные котики явно лучше настоящих!

– Боже, я стану новой Глэдис, – причитала я.

Мэдокс рассмеялся и нежно меня обнял. Его дыхание сдуло волосы с моей щеки.