Гнев богов - Стелла Так (2019)

Мы оказались так близко, и запах лакрицы ударил мне в нос. Я с любопытством его рассматривала, заметив в черных как смоль волосах белоснежную прядь. Она меня поразила, ведь я знала этот симптом. В мире богов это называлось дыханием смерти. У людей, которые умерли, но были воскрешены, появлялась такая прядь. Как будто смерть оставила свою отметку.

Эйдж добродушно позволил мне на него пялиться, а затем горько усмехнулся.

– У всех нас своя судьба, богиня хаоса.

Его голос заставил меня содрогнуться.

– Кажется, да, – кратко ответила я, прежде чем подать знак Чармингу. Он кивнул, и сладкая на вкус магия проскользнула в мою голову. Его глаза засияли так ярко, что мой мозг практически отключился.

– Спи! – услышала я шепот, прежде чем глаза закрылись.

Следующим, что я увидела, был вид сверху на город. Легкий ветерок дул в спину, толкая меня в направлении одинокой фигуры, стоящей на краю крыши небоскреба и смотрящей в небеса. По моей спине пробежали мурашки.

Я была так близко к нему, что видела, как синие волосы кружатся на ветру, а тонкая ткань футболки очерчивает мышцы спины. Я встала позади него и вдохнула запах льда и озона.

Он не оглядывался. Я открыла рот, чтобы сказать что-то, но колебалась. Мне показалось неправильным нарушать эту тишину.

Пиас выглядел почти… спокойным. Он медитативно смотрел в небо. Представлял ли он себе звезды вместо медленно поднимающейся и опускающейся мембраны Тартара? Как давно он чувствовал лунный свет на своей коже? Солнечный свет, согревающий холодные кости? Как давно слышал пение птиц и чувствовал свежую траву под босыми ногами? Всего этого здесь внизу не было, и хотя я была в Тартаре всего лишь несколько недель, уже страшно скучала по всему этому. Чувствовал ли он то же самое? Или без души не мог?

Я смотрела на изогнутую линию его спины. Бледная кожа, сияющая, словно дорогой щелк. Пиас снова вздрогнул, будто чувствуя мой взгляд на себе. Я сделала глубокий вдох и прислонилась лбом между его лопаток, закрыла глаза и обняла бога за талию. Мои руки мягко коснулись груди Пиаса, в которой билось его сердце. Медленно, бессмертно и властно.

Так мы и стояли. Несколько часов. На свете были только он и я, окутанные темнотой, словно покрывалом.

Моя магия проснулась под равномерным сердцебиением Пиаса и, вытянувшись, заскользила блестящими щупальцами по венам.

Вой ветра превратился в песню, которую могли слышать только мы. Она принадлежала нам. Ее ритм заполнял каждую клеточку моего тела и соединял с мужчиной в моих объятиях. Я знала, что он тоже это чувствовал, и, хотя в его сердце зияла пустота, тело слилось с моим.

Наконец-то. Спустя, казалось, целую вечность он медленно повернулся и прижался своим лбом к моему. Моя магия вспыхнула золотым отпечатком на его груди. Наше дыхание смешалось, когда он наклонился ко мне и поцеловал. Не голодно и дико, а мягко и нежно. Со всеми чувствами, которых он на самом-то деле не имел, но все же хотел мне показать. Его губы были мягкими и прохладными, а мои – податливыми и горячими, будто я стояла под палящим солнцем. Его нижняя губа прикоснулась к моей. Маленькие кусающие поцелуи, отзывающиеся во всем теле, заставили задыхаться от тоски. Я подняла руки и зарылась ими в его потрясающих волосах. Он сделал то же самое и притянул меня к себе так, что мы будто снова стали одним целым. Все это время наш поцелуй ни на секунду не прекращался. С отчаянием человека, который не знал, будет ли он жив в следующее мгновение, Пиас прикусил мою нижнюю губу.

Я чувствовала его вкус на своем языке. Магия Пиаса покалывала, словно шампанское, а молнии скользили по коже, как ласкающие меня пальцы. Волоски на предплечьях встали дыбом. Я застонала, и этот звук прервал тишину. Пиас, глотая воздух, отстранился. Его зрачки практически поглотили все серебро в глазах. Я крепко вцепилась в него и лишь сейчас заметила свою собственную дрожь. По щекам стекали слезы, я даже не знала, когда начала плакать.