Королева воинов - Алан Голд

Он вздохнул и понял, что день уже действительно прошел. Он устал… да нет, он был совершенно измотан. И мысль о покое в объятиях женщины, о руках, нежно массирующих его виски, внезапно наполнила его удовольствием.

Клавдий посмотрел на Агриппину и раскрыл ей объятия. Она осторожно вывела его из-за стола и, пока они шли к ложу, держала за руку.

— Позволь, великий цезарь, своей любящей Агриппине отогнать от тебя все тревоги и печали.

Вопреки пониманию того, что у нее, безусловно, есть какой-то замысел, Клавдий подчинился. Она была его племянницей, и он всегда относился к ней как к маленькой девочке… Возможно, потому, что сам он чувствовал себя, со всеми заботами мира на плечах, уже слишком старым. Но сейчас он вдруг увидел, что она была не просто взрослой женщиной, но нежной, гордой и красивой. Он возлег, а Агриппина вдруг сбросила свою тунику и предстала перед ним обнаженная.

Глаза Клавдия широко раскрылись от изумления, но Агриппина приложила пальцы к его губам и мягко произнесла:

— Могущественный император, положи мне голову на колени, и я буду массировать твои плечи.

Он так и сделал. Ее колени были теплыми, мягкими и податливыми, и это безмерно его возбуждало.

— Клавдий, — говорила она, пока ее пальцы ласкали его шею и плечи, — в моей семье у многих были в юности близкие отношения. Даже когда мой брат Калигула стал императором, мы сохраняли нашу близость. Я часто спала обнаженной в его постели. Он любил чувствовать мою грудь и бедра, он говорил, что это делает его сильнее и что правящая семья столь благородна и высока, что для нас было бы почти преступлением против природы любить тех, кто не связан с нами родством.

— Что? — засмеялся Клавдий. — Как египтяне?

— В точности как египтяне. Братья женятся на сестрах, дяди — на племянницах.

Он попытался повернуть голову, чтобы посмотреть на нее, но пальцы Агриппины держали его цепко.

— Это инцест. Это против закона, — сказал он.

— Ты — закон, цезарь.

— Скажи это Сенату и цензорам. Неужели ты предлагаешь, чтобы ты и я… Чтобы мы…

— Великий и могущественный цезарь, — сказала Агриппина, — я просто предлагаю, чтобы ты позволил мне облегчить тебе тяготы дня. Если тебе нравится то, что я делаю, тогда, может быть, я приду и завтра ночью?

Руки Агриппины продолжали мягко и нежно скользить по телу императора все ниже и ниже.

Глава 6

54 год н. э. Дворец Прасутага и Боудики в землях иценов

Поведение Кассия вызвало у Боудики чувство отвращения и одновременно непоколебимой решимости. Со дня ее свадьбы с Прасутагом Кассий вел себя как испорченный, избалованный ребенок. Боудика годами пыталась справиться с ним, приручить, но неизменно заканчивала проклятиями в его адрес — ничто не могло заставить пасынка изменить к ней отношение. Она надеялась, что время заставит юношу смириться с неизбежным и он успокоится. Но сейчас ей нужно было что-то менять, ибо положение становилось невыносимым. Или Кассий должен был немедленно изменить свое поведение, или оставить ее земли навсегда. Она долго считала его грубость выражением незрелости, но попытки настраивать слуг против нее уже переходили все границы. Теперь она ему выскажет все.

Как пасынок Прасутага, Кассий мог рассчитывать на почтение людей племени иценов; но у всех, кто с ним сталкивался, его поведение вызывало только презрение. Теперь сам король запретил ему являться на пиры, которые устраивались в ознаменование объединения дней чествования кельтских и римских богов. Обращение же его с Боудикой смущало всю семью.

Собравшись разрешить все это раз и навсегда, Боудика однажды отправилась к реке, где, как она знала, Кассий собрался ловить рыбу. При его нелюдимости это было одним из немногих занятий, которые он любил, не считая пиров и охоты за женщинами из соседних деревень.