Реинкарнатор - Юлия Рыженкова (2020)

Внутри уже ничего не напоминало дерматиновую обивку двери, хотя и роскоши Костя не увидел. Даже у Туманова квартира выглядела богаче, что уж говорить о кабинете Оболкина! Похоже, Борецкого не очень интересовал дизайн интерьеров и резная мебель времен Людовика четырнадцатого. Зато в приоткрытую дверь одной из комнат виднелся многоуровневый алтарь со статуей Будды, ступой и фотокарточкой Далай-ламы, под которыми горело несколько небольших белых свечей. Неужели Борецкий на самом деле верующий и его монашество – не прикрытие нелегального бизнеса? Ну или весьма хорошее прикрытие.

– Чай? Кофе? – Борецкий привел Костю на кухню.

– Чай. Спасибо.

Монахи тонизирующие напитки не пили, впрочем, кофе по сравнению с «Праной» – прямо отвар пустырника.

– А вы правда можете то, что о вас говорят? – Борецкий вопросительно поднял бровь. – Ну, стираете память?

– Иногда важно помнить, но иногда важнее забыть, – ответил он известной цитатой. – Рассказывай, зачем пришел.

– Очень хочется забыть…

– Ты ведь понимаешь, что это нелегально? Тому, кто все это создал, нужно, чтобы мы помнили и страдали.

Костю укололо это фамильярное «ты», ведь сам он обращался к Борецкому на «вы», но он проглотил это.

– Во искупление, да-да. Видите ли, я атеист.

А вы, насколько мне известно, буддистский монах. Почтительно ли вы ведете себя по отношению к Будде, якобы благодаря которому мы все помним?

Борецкий уставился, будто примерялся, как лучше ударить, чтобы сразу отправить в нокаут. Косте пришлось выдержать долгий взгляд, а затем ответить на неожиданный вопрос:

– Знаешь, почему Будда Шакьямуни не ушел в нирвану после того, как стал Просветленным?

– Чтобы помочь остальным достичь Просветления – Костя хотя и не интересовался религией, но это ж базовые вещи.

– А почему бы ему не бросить всех этих живых существ и не отправиться себе спокойно в нирвану? Ведь его учение сложно для понимания и доступно лишь мудрым. И уж конечно, Будда видел, что окружающих интересуют лишь их привязанности, что им трудно будет принять противоречащее всему привычному учение, отказаться от всех обретений и прийти к бесстрастию и угасанию самости, хоть это в итоге и ведет к Освобождению.

– Он распространял учение по миру, чтобы другие люди также становились Просветленными.

– «Найдутся те, кто поймет», – говорил Будда, хотя при этом учил всех. Почему не избранных? Почему не только тех, «кто поймет»? Зачем тратить время и силы на тех, кто не способен воспринять учение?

– Из сострадания?

Борецкий кивнул и отставил недопитую банку с «Праной».

– И как ты думаешь, если бы иноверец пришел к нему за помощью, он бы отказал?

Костя покачал головой. Когда приносишь в мир новое учение, то все окружающие – иноверцы. Если не помогать им, не убеждать их в своей правоте, не показывать ее, то как создавать последователей?

– Помог бы Будда просящему, если бы царь запретил это делать?

– Наверное, помог, – засомневался Костя. В таких вещах он уже не очень разбирался. – Что ему приказы царя? Он выше всего этого.

– Тогда почему ты удивляешься, что я, буддийский монах, оказываю помощь нуждающимся?

Костя растерялся. Оказывается, Борецкий не просто хочет заработать много денег, у него своя философия! Хоть и такая странная. Ее можно было бы даже обсуждать, если бы не один момент.

– Оказал бы помощь просящему ученик Будды, если бы сам Будда запретил это делать? – Именно это не укладывалось у Кости в голове. Ведь память о прошлых жизнях вернул, по мнению буддистов, именно Будда Шакьямуни. Получается, что Борецкий идет против божественной воли, и ладно бы он был атеистом, но нет, он буддистский монах! Как такое возможно?

– Будда не может запретить помогать живым существам, – улыбнулся Борецкий. – Это вне его природы.

– Но он может запретить что-то делать, полагая, что это деяние пойдет во вред живому существу?