Реинкарнатор - Юлия Рыженкова (2020)

Это случилось на лекции по ТОЭ, как сокращенно все называли теоретические основы электротехники. Владислав Сергеевич побледнел и плюхнулся на стул, хотя обычно даже не подходил к нему, вышагивая вдоль доски. А Костю накрыло. Знакомый запах «подгорелого мяса». Наверное, если бы у него было больше опыта и времени подумать, он бы принял правильное решение и промолчал. Владиславу Сергеевичу оставалось не более двадцати минут, и это уже не изменишь, даже если сказать. Но у него не было ни опыта, ни времени, лишь память о том, как отец на него орал после смерти матери, ведь тогда Костя как раз промолчал.

Он уже знал, что его самые лучшие, самые умные и прогрессивные родители боялись беспамятных, а особенно тех, кто чует смерть. Боялись алогично, неконтролируемо. Даже если это их сын. Поэтому, когда мама собралась в театр, Костя лишь обнял ее покрепче, чего уже давно не делал. Она удивилась, улыбнулась, потрепала его по густым, давно не стриженным волосам и чмокнула в лоб. Отцу же просто кивнула: мол, я пошла.

Когда отец пришел в себя, он сразу все понял и в первый и единственный раз в жизни залепил сыну пощечину. Тот и не знал, что профессор биологии умеет так орать и знает такие слова.

Наверное, если бы первокурсник Костя Колесов спокойно подумал о последствиях, он бы промолчал, но вместо этого он зачем-то вспомнил, что у Владислава Сергеевича есть жена и взрослая дочь.

Дочь доехать не успела, но преподаватель умер на руках жены и реинкарнатора из «скорой», и Костя ощутил, что все сделал правильно. Вот только дальше все пошло не так. Вместо того чтобы продолжить учебу, пришлось забрать документы и искать работу. По прошествии всех этих лет он об этом совсем не жалеет, но тогда… для наивного восемнадцатилетнего парня такое отношение со стороны одногруппников и преподавателей стало шоком. И, главное, за что?! За то, что дал возможность умирающему сохранить свою личность и проститься с семьей?! Отец-то знал, что так будет, знал, что сыну не дадут нормальной жизни, но свой опыт не впрыснешь другому, как лекарство.

«Бутерброд будешь?» – пришло сообщение на телефон. Тот, естественно, стоял в беззвучном режиме.

«Да», – ответил Костя, вдруг осознавая, что уже почти ночь, а значит, он не ел часов десять и организму нужно топливо. Очень плавно и медленно, не издавая ни звука, он поднялся, разминая задеревеневшие ноги и поясницу. Аккуратно, чтобы не задеть портьеру, протянул руку над постаментом.

За проведенные в музее часы глаза адаптировались к темноте, и скромного света от экрана наверху оказалось достаточно, чтобы неплохо видеть друг друга.

Аня улыбнулась и протянула бутерброд, а Костю вновь накрыло. Он проваливался в ее глаза, забывая обо всем, включая причину, по которой оба сейчас тут находились. Как бы он ни злился на нее, что бы ни думал о ней, рядом с ней ему всегда становилось спокойно и тепло. Удивительное чувство, будто мама поправляет ему, больному, одеяло и протягивает чашку с горячим какао, а потом читает вслух любимую книжку про супергероя Анзана. С Джун такого не возникло ни разу.

Взгляд удалось отвести лишь усилием воли. Есть не хотелось, но Костя все же развернул бутерброд и откусил. Внезапно его тряхнуло от мысли, что Аню он, скорее всего, видит в последний раз. Неизвестно, что с ней будет в Ордене реинкарнаторов, но в любом случае вряд ли они еще когда-то встретятся. Сейчас ей выгодно быть рядом с ним, но уже через несколько часов все изменится. Кто бы ни завладел прибором Леона, Костя перестанет быть нужным. Может быть, они еще и увидятся, но уже никогда вместе не будут пить чай, хохотать втроем с Данзаром, не поедут в Касимов или Иваново, не будут сидеть, боясь дышать, в одной нише за тяжелой бордовой портьерой, и она не сделает для него бутерброды.